— Где и когда начнется атака? — спросила Мария.

Разведчик повесил голову:

— Не знаю. Мне пришлось убежать, иначе меня бы схватили.

— Ты поступил правильно. Благодарю за службу. Ты получишь достойное вознаграждение.

Рован повернулся к Джеймсу и сказал:

— Хантли займет позицию на холме Фер, над полем Корричи.

— Почему ты так в этом уверен? — спросил Джеймс.

— Он думает, что все горцы, которые сражаются за королеву, уйдут от нас и он победит в бою.

— А они уйдут? — тихо спросила королева.

Рован повернулся к ней и ответил:

— Я в это не верю. Вы не дали им никакого повода для ухода. И вы…

Тут Рован замолчал: он боялся сказать то, что приведет к неминуемой трагедии. Но потом он все же решил: боя не избежать, а раз так, то пусть лучше это будет кровавая бойня для врагов, чем для королевы и ее людей.

— Ударьте по противнику вот здесь. Хантли окажется в ловушке, и я уверен, он не заметит ее. — Рован прочертил на полу линии. — Если мы заставим его спуститься вниз с холма, он окажется в болоте. А оттуда невозможно вырваться…

— Болото точно именно в этом месте? — спросил Джеймс.

— Я знаю горный край как свои пять пальцев, лорд Джеймс.

— Но вы не можете быть уверены, что он выберет именно ту позицию.

— Она единственная, которую он может занять. Хантли будет думать, что расположился на господствующей высоте и сможет удержать ее.

Королева взглянула на них, и было похоже, что ей совсем не до смеха.

— Тогда пусть так и будет. Мы будем готовы, — заключила она и пристально посмотрела на Рована. — Молю Бога, чтобы ваше предсказание о его позиции оправдалось.

У королевы была привычка проводить все утро с братом, советуясь с ним по важнейшим вопросам. Иногда она приглашала к себе также Мэйтленда и Рована. Поэтому Гвинет очень удивилась и испугалась, когда Мария утром ворвалась в ее комнату, где она читала, чтобы чем-то занять время.

— Наглец! Предатель! — негодовала королева.

Гвинет быстро встала и внимательно посмотрела на нее.

— Наш разведчик говорит, что Хантли всерьез собирается напасть на нас, и ведьмы его жены предсказали ему победу. Ведьмы! Чума побери их всех! Эти колдуньи занимаются своим злым ремеслом незаконно, но их почти невозможно отдать под суд.

Гвинет молчала: ей до сих пор было трудно поверить, что такая образованная женщина, как королева, верила в силу колдовства.

Королева продолжала возмущенно говорить:

— Слава богу, мы обошли стороной несколько имений Хантли. Этому почти невозможно поверить, но он всерьез собирается похитить меня и силой выдать замуж за своего сына. Это… мерзко. — Она покачала головой. — Это измена.

— Он не добьется успеха.

Гвинет попыталась успокоить Марию.

— Во Франции бы такое никогда не могло случиться, — сказала королева.

— Боюсь, что мужчины ненасытны везде. Они всегда хотят иметь больше, чем у них есть, — возразила Гвинет.

Королева в изнеможении опустилась на кровать.

— Мне придется сражаться против одного из немногих лордов-католиков, которые есть в этой стране. Да простит мне это Бог.

Гвинет старалась осторожно подбирать слова:

— Вы королева и должны управлять страной. Вам нужно охранять Шотландию, чего бы вам это ни стоило.

— Да, должна, — согласилась Мария, но ее ум был занят чем-то другим. Внезапно она схватила Гвинет за руку и спросила: — Лорд Рован уверен, что знает, какой план сражения составил Хантли? А вдруг он ошибается? И что будет, если мы проиграем?

— Мы не проиграем.

Мария встала и снова начала ходить по комнате.

— Если бы только я точно знала…

Гвинет молча смотрела на терзания королевы.

— А ваш разведчик?

— Он не может подойти ближе. У меня там есть и другие люди, но…

— Кто-нибудь узнает правду. Хантли уже много лет имеет власть над этим краем, и все равно очень многие из ваших верных горцев восхищаются своей прекрасной молодой королевой. Они окажут вам почет и поддержат вас… — успокоила ее Гвинет.

Королева остановилась и произнесла:

— Горожане должны что-нибудь знать. Служанки все знают и любят шепнуть кому-нибудь о том, что слышали.

— Это правда, — согласилась Гвинет и нахмурила брови, испугавшись мысли, которая могла возникнуть в уме королевы.

— Мы должны пойти в народ, — заявила Мария.

У Гвинет сердце сжалось в груди: она была права!

— Мария, они узнают вас и будут кланяться, но ничего не скажут.

Королева, которая все больше нервничала, покачала головой:

— Мы пойдем переодетые. Нарядимся прачками, рыбачками… или служанками, которые идут за покупками на рынок.

Гвинет прикусила губу, глядя на свою королеву:

— Ваша милость, вы не сможете спрятаться в толпе.

— Почему?

— У вас слишком высокий рост.

Мария задумалась и предложила:

— Я оденусь мужчиной.

— Все равно это слишком опасно.

Мария снова заходила по комнате.

— Мы должны победить. Мерзавец Хантли и его негодяй сын! Джон Гордон думает, будто он так могуществен и так хорош собой, что я буду счастлива сделать его королем и подчиниться ему. Они думают, я такая непостоянная королева, что забуду о воле моего народа и ради моей религии пойду против тех, кто поклоняется богу иначе, чем я. Они нападут на меня.

— Мария, у вас на службе самые лучшие воины.

— И я не хочу потерять их, Гвинет. Но что, если дела пойдут не так, как рассчитывает лорд Рован? Мы выйдем на улицы, нарядившись как служанки, и узнаем, какие слухи ходят в городе.

Гвинет покачала головой:

— Нет, Мария. Вы не можете этого сделать — ни в женской одежде, ни в мужской. — Она сделала глубокий вздох и произнесла: — Пойду я. Я возьму несколько ваших шиньонов и скажу Энни, чтобы она одела меня в подходящую одежду. Мы с ней пройдемся по лавкам и по площади и узнаем, что говорят простые люди. Кроме того, миледи, мне не нужно будет изображать местный диалект: мое произношение и так не выделит меня из здешних жителей.

Мария, нахмурив брови, оглядела ее:

— Я не хочу подвергать тебя опасности.

— Но себя-то вы были готовы подвергнуть ей! — с легким вызовом напомнила Гвинет. — Ваша милость, вы золото, а я лишь серебро.

Мария улыбнулась ее словам: