Я постепенно приходил в себя, и ко мне возвращалась та сила, которой я не ощущал уже давно.

Через неделю после нашего отплытия из Вакаана Джанела отметила нечто странное. Стоял солнечный денек с легким ветерком, и матросы, подняв полные паруса, слонялись по палубе в надежде, что уж сегодня-то Келе, Тоура и Берар позволят им провести денек в праздности. Я лежал на юте в одной набедренной повязке, убеждая себя, что пора бы встать и размять мышцы, но при этом наблюдая за юнгой, приставленным к песочным часам, и увлекаясь старой игрой: вот еще минутку, вот сейчас он перевернет эти часы, и тогда я… И я задремал.

Джанела раскинулась загорать рядом, в нескольких футах от меня, и ждала, когда на поверхности вновь появится дельфин, следующий за нами вот уже несколько часов. Она перекатилась на бок, зевнула и затем вдруг задумчиво сказала:

— Вот это да! Послушай, Амальрик, а я думала, что у тебя все волосы седые.

— Так оно и есть, — пробормотал я, не желая выныривать из дремоты. — Да это и неплохо. Потому что всем приходится не возражая выслушивать мою болтовню. Привилегия моих лет.

— Я говорю серьезно.

— Должно быть, игра света. Или соленый воздух. Вот все и выглядят более молодыми.

Джанела что-то проворчала, взялась за свою сумку и извлекла небольшое зеркальце.

— Посмотри сам, дедуля.

Я взглянул, прищурившись. С минуту я глазам не мог поверить, но, клянусь Тедейтом, она была права. На висках волосы начали рыжеть. Цвет, конечно, был не тот сияюще-медный, как в юности, но тем не менее волосы медленно меняли окраску. Я озадаченно почесал голову и ощутил в том месте, где давно была лысина, щетину. У меня росли новые волосы. Я попросил Джанелу осмотреть их, и она сказала, что они тоже рыжие.

— Вот теперь я действительно встревожен, — сказал я, пытаясь пошутить. — Кто-то наслал на меня заклинание омоложения, и вскоре мне понадобятся пеленки.

— Такого заклинания не существует, — отрезала Джанела. — Если бы оно существовало, никому бы не понадобилось золото и никто не стал бы искать Королевства Ночи, не так ли?

— В общем, да, — сказал я, обдумывая положение вещей. — Хотя я уже и забыл, как это — быть юным. Помню, у меня тогда часто менялось настроение — один день я чувствовал какой-то восторг, зато на следующий ощущал меланхолию, причем без всякой причины.

— Ничего, я буду рядом, — сказала она. — И присмотрю, чтобы ты не озадачивал нас своими мальчишескими выходками.

На самом деле, мне казалось, что все со мной происходящее — иллюзия, однако шли дни, и я продолжал молодеть. Постепенно на это обратили внимание Келе, Квотерволз, а за ними и остальные. Поймите меня правильно — я вовсе не стал тем юношей, который пускался за своим первым открытием, просто я стал выглядеть лет на десять-пятнадцать моложе. Или, точнее, стал выглядеть как до смерти Омери. Ведь с той поры прошло не более двух лет, но я просто махнул на себя рукой, решил, что мое место у очага, с одеялом на коленях, и мне осталось лишь ворчать на настоящее, скорбеть о прошлом и ждать прихода Черного Искателя.

Мрачная мысль пришла мне на ум — я вспомнил ту танцовщицу, фигурку, которую показывал мне Янош. Сначала она тоже выглядела потертой, даже обломанной, но чем дальше мы продвигались на восток к Далеким Королевствам, тем сильнее фигурка обновлялась, пока не стала совсем новой. Вспомнился мне и тот последний раз, когда я видел ее вновь потертой и сломанной перед тем моментом, когда сабли заменили нам с Яношем слова. Возможно, происходящее следовало бы счесть за предостережение. В молодости, когда я еще был чист душою, мне казалось, что я слышу, как кто-то зовет меня издалека. Я тогда лучше чувствовал себя и людей и был уверен, что у каждого есть своя цена и что честный человек достоин соответствующей судьбы и ее даров.

Для Яноша такими дарами были знание и, возможно, могущество, которое и приобретается в результате познания. А для меня? Я не знал. Я задумался и решил, что вовсе не будет неверным предположение о наследовании Джанелой зловещих черт Яноша; но все же отверг эту мысль как недостойную. Кровь, несмотря на все предостережения жрецов и сочинителей, зачастую ведет себя непредсказуемо.

Мы двинулись дальше, держась намеченного курса. Две недели спустя после отплытия из Вакаана я попросил Джанелу сотворить некое заклинание. Мне казалось, что мы находимся уже недалеко от земли. И я хотел внести кое-какие коррективы в замысел Джанелы. Поначалу она намеревалась плыть прямо на восток, пока мы не уткнемся в сушу. Затем, с помощью магии и дополнительных подсказок из легенд, мы внесли изменения в ее карту и подумали: может быть, нам стоит повернуть на северо-восток или юго-восток, дабы встретиться хоть с какой-нибудь цивилизацией. Если бы таковая встретилась, мы могли бы получить подсказку о местонахождении Кулака Богов. И если бы мы наткнулись на следы былого величия старейшин, это было бы еще лучше.

Все эти соображения казались мне необходимыми, хотя, Тедейт тому свидетель, я пускался в торговые путешествия и с меньшей информацией, нежели Джанела имела об этих королевствах.

Я вспомнил кое-что из того, что она мне рассказывала, и спросил:

— Ты говорила, что некогда пускалась в плавание на поиски этой страны, но тебя развернула береговая охрана.

— Было такое, — сказала она.

— Я знаю, что вакаанцы весьма подозрительно относятся к тому, что находится на востоке. Но неужели береговая охрана для того только и существует, чтобы заворачивать упрямых исследователей?

— Нет, — сказала она, — они еще останавливают рыбаков, которые ищут новые рыболовные места подальше к востоку, но в основном они призваны заниматься пиратами.

— Пиратами? Да какие же тут могут быть пираты? Разве что несколько негодяев, которые довольствуются нападениями на случайного путешественника или рыбака. А с такой добычей эти флибустьеры должны здорово голодать.

Джанела задумалась и, усмехнувшись, согласилась.

— А если пираты есть, — продолжил я, — то должны быть и жертвы; акулы не охотятся в безрыбных местах. И тогда эти жертвы пиратов должны обитать на востоке…

Джанела закончила за меня:

— А значит, пираты должны знать о восточных землях.

— Ну разве я не умница? — сказал я по возможности самодовольно.

— Умница, милый, да к тому же и скромник, Амальрик Антеро, — сказала она, и вот так мы приступили к реализации нашего плана.

И начальное заклинание, как я столь же нескромно размышлял, должно быть продумано очень тщательно. Мы сделали допущение: пираты тоже должны иметь какое-то отношение к магии, не могут же уважающие себя морские разбойники рассчитывать на случайные встречи со своими жертвами. Исходя из своего богатого опыта стычек с пиратами, я знал, что корсары обычно не вступают в схватку с хорошо вооруженным кораблем. Пираты, несмотря на образы, созданные романами и балладами, ничем не отличаются от заурядных головорезов из подворотни. Ни один из этих негодяев не решится на преследование человека с саблей, а подождет какую-нибудь женщину, старика или пьяного.