За первым столиком сидели Ника, Илона и Аня. За соседним – Валентин Пак.

– Надо же, – саркастически проговорила Аня, ковыряя вилкой бифштекс. – А жрачка не такая дерьмовая, как я предполагала.

– Как ты выражаешься? – поморщилась Ника.

– Как живой человек, – парировала младшая из сестер.

– Слово из трех букв тоже малюют на заборах «живые люди».

– Меня это слово не смущает, – заявила Аня и отправила в рот кусок бифштекса.

Ника вздохнула:

– Что ты будешь делать с этой маленькой нахалкой!

– Сломай ей ноги и посади на кресло-каталку, – невозмутимо проговорила Илона.

– Илона!

– Прости, само вырвалось.

Аня пристально посмотрела на старших сестер.

– А при чем тут кресло-каталка? – подозрительно спросила она.

– Ни при чем, – сухо произнесла Ника. – Ешь давай.

– Да я уже наелась. Сейчас бы чашку кофе и сигарету.

– Даже не думай. Никотин – яд, а от кофе ты не уснешь.

Аня вздохнула.

– На все у тебя есть готовый ответ. Просто не сестра, а дельфинский оракул.

– Какой оракул?

– Дельфинский. В какой-то книжке прочитала. У тебя много книг про всякую такую ерунду.

– Эта «ерунда» называется мифология, – сказала Ника.

– Угу. Шагу не могу без нее ступить. Приду в магазин за пивом, а на кассе мне скажут: «Обслуживаем только тех, кто знает, кто такой апостол Михаил». И все, останусь без пива.

– Не апостол, а архангел.

Аня пожала плечами:

– Да какая разница!

– Такая же, как между птицей и муравьем, – подал голос Валентин. – Архангел – главный ангел, а апостол – это ученик Иисуса Христа.

Аня посмотрела на него заносчивым взглядом:

– Спасибо, что просветили, товарищ слуга! Кстати, как там ваш барин?

– Барин спит, – невозмутимо отозвался Пак, грызя куриную косточку.

– Отлично. Ты не забыл сменить ему памперс перед сном?

– Нюра! – осадила ее Ника.

– А что тут такого? Дело-то житейское.

– Я не обижаюсь, – с улыбкой отозвался Пак.

– Ты, я вижу, вообще ни на что не обижаешься, – фыркнула Аня.

Валентин приподнял черные брови:

– А надо?

– Даже слуги иногда бунтуют.

– Нюра, перестань молоть ерунду! – осадила сестру Ника. – А вы ее не слушайте, Валентин. Она вечно болтает всякую чушь, чтобы привлечь к себе внимание.

– Эпатаж – мое главное жизненное кредо! – объявила Аня. Вздохнула и добавила: – Скучно с вами, взрослые.

В кафе вошли пожилая женщина и ее сын-аутист.

– О, Никуся, твой контингент! – оживилась Аня. – Вот с этими о своем архангеле поговори!

Роза Муратовна остановилась и положила руку на плечо сына, который, похоже, не отрывался от своего «Тетриса» ни на секунду. Она в растерянности повертела головой, взглянула на девушек с Валентином и спросила:

– Простите, а где здесь обслуживающий персонал?

– Здесь его нет, – сказала Аня. – Блюда появляются на столе сами, как на скатерти-самобранке. Электронное меню тоже на столе.

Роза Муратовна недоверчиво посмотрела на белую пластиковую столешницу.

– А это точно работает?

– Работало, пока вы не пришли, – с милой улыбкой ответила девочка.

– Нюра! – яростно осадила ее Ника и повернулась к женщине и ее сыну. – Не волнуйтесь, все работает.

Она глянула на младшую сестру и прошипела сердито:

– Ты когда-нибудь перестанешь хамить людям?

– Конечно. Когда умру. А с такой сестрой, как ты, это случится очень скоро.

Задорная Аня и красавица Илона переглянулись. Илона улыбнулась и потихоньку показала сестренке большой палец.

– Я все вижу, – сердито сказала Ника. – Илона, не провоцируй ее.

Тем временем Роза Муратовна с сыном расположились за соседним столиком. Женщина несколько секунд удивленно рассматривала электронное меню, а затем неуверенно коснулась пальцем нескольких позиций.

– Спасибо за заказ! – негромко проговорил вежливый женский голос из глубин стола-тумбы. – Через пару минут ваши сэндвичи и сок будут готовы!

Роза Муратовна удивленно качнула головой, а ее сын-аутист не обратил на чудеса техники никакого внимания.

– Это удобно, правда? – сказала ей Ника.

– Да. – Женщина улыбнулась. – Пожалуй. Только немного непривычно.

– Я бы сказала – немного бездушно, – отозвалась Ника. Она посмотрела на коротко стриженного худого парня, клацающего пальцами по кнопкам «Тетриса», и спросила: – Сколько лет вашему сыну?

– Двадцать четыре, – ответила Роза Муратовна.

– О, да он взрослый парень!

Та улыбнулась:

– Да. Хотя и выглядит намного моложе. Он редко выходит из дома. Иногда мы с ним гуляем в парке, но его трудно заставить выйти на улицу. Пару раз я брала его с собой в магазин, но там ему тяжело – слишком много незнакомых людей.

– Наверное, здесь ему тоже неприятно?

– Пока Артик играет в «Тетрис», он не замечает ничего вокруг. Но если у него забрать игрушку – с ним начнется настоящая истерика. – Роза Муратовна вздохнула и добавила мягким голосом: – Ему двадцать четыре года, но, по сути, он все еще маленький ребенок, требующий постоянной заботы.

Включился механизм подачи, на столе перед ней появились тарелочки с бутербродами и два стакана с соком.

– Интересно, кто это все готовит? – подала голос Аня, ковыряя вилкой свой бифштекс.

– Электронный шеф-повар, – пошутил Валентин.

Анна состроила мину и хотела сказать что-то едкое, но не успела. Вдруг заиграла негромкая приятная музыка, а затем из динамиков донесся приветливый женский голос:

– Дорогие друзья, мы рады приветствовать вас в «Умном доме»! Нам приятно напомнить вам, что с сегодняшнего дня этот дом – ваш, и вы здесь не гости, а хозяева!

– Почему никто из администрации не пришел? – громко спросила Илона, обращаясь к потолку. – Где все?!

– Мы рады сообщить вам, что наш дом самодостаточен! – пропел в ответ женский голос. – Из персонала постоянно присутствуют лишь два технических работника. Их комната находится на третьем этаже нашего здания! Приятного аппетита!

Голос умолк. Некоторое время все сидели молча. А потом случилось то, чего не ожидал никто. В кафе вбежал бурильщик Широков.

– Моя жена погибла! – закричал он. – Дайте кто-нибудь телефон! Мой не ловит!