— А вы что думаете по этому поводу, господин Сигрем? С тех пор, как мы бросили якорь, вы, мне кажется, еще ни разу даже не забросили удочку?

Сигрем поверх журнальной страницы взглянул на Кемпера:

— Знаете, если бы в такой помойке, как эта Раппаханнок, могла жить рыба, то выглядела бы она примерно, как все эти мутанты из видеофильмов, а уж о вкусе такой рыбы я и говорить не берусь! Это что касается моего отношения, адмирал.

— Только одна деталь, джентльмены, — решил напомнить Кемпер. — Мне кажется, что не я вас, а вы меня притащили сюда. И посему у меня есть некоторые основания считать, что вы в сговоре.

Ни спорить, ни, тем более, переубеждать Сэндекер не решился.

— Самое лучшее, Джо, что в твоем положении можно сейчас придумать — это расслабиться и попытаться получить удовольствие. Расслабься и попробуй на время забыть, что ты начальник штаба флота Соединенных Штатов.

— Это совсем несложно, когда вы рядом. Тем более, адмирал, что вы один из немногих людей, кто умеет поставить меня на место.

— Знаешь, никому еще не удавалось, — с улыбкой сказал Сэндекер, — пройти по жизни, всем угождая и вызывая тотальной восторг. Кто-то должен и таким, как ты, устраивать отрезвляющий душ. В рамках приличия, разумеется. А ведь у тебя так сложилась жизнь, что, куда бы ты ни пришел, все норовят поцеловать твой зад. Так что рассматривай общение со мной как своего рода терапию.

Кемпер наигранно вздохнул.

— Знаете, когда я увольнял вас со службы, то был абсолютно уверен, что наши пути никогда и нигде не пересекутся. А вы, как оказалось, снова рядом и такой же, как прежде. То есть тактичный, мягкий, деликатный человек.

— Ну конечно! Я думаю, когда ты уволил меня, весь Пентагон ликовал.

— Я бы сказал то же самое чуть мягче. Когда вы ушли, не все сотрудники Пентагона рыдали по этому поводу. — Кемпер вытащил из воды крючок, осмотрел наживку и снова забросил удочку в пахучую воду реки Раппаханнок. — Ладно, ладно, Джим, я столько лет знаю нас, что, услышав приглашение, сразу понял: что-то у вас на уме. Скажете вы с господином Сигремом наконец или нет, что именно задумали. Ведь задумали же что-то, я по лицам вижу!

— Да, действительно. Мы хотим «Титаник» поднять, — как бы между прочим ровным голосом сказал Сэндекер.

Кемпер обернулся, в упор посмотрел на адмирала:

— Только-то и всего?!

— Только и всего.

— И чего это ради, могу я вас спросить? Поднять корабль, чтобы на его фоне сфотографироваться?

— Поднять, чтобы перегнать его в Нью-Йорк и взять кое-что из трюма.

Кемпер застыл на несколько секунд, в упор разглядывая Сэндекера.

— Вы, кажется, произнесли слово «Титаник», или я ослышался?

— Именно это слово.

— Джим, дорогой мой, это называется — мимо пристани. Если вы и вправду полагаете, что я поверю, будто вы…

— Какой смысл мне рассказывать байки, — вмешался Сигрем. — Эту нашу операцию курирует напрямую Белый дома.

Кемпер изучающе посмотрел на Сигрема.

— Иначе говоря, я должен сделать вывод, что вы здесь находитесь и ведете со мной переговоры, с ведома Президента, так, что ли?

— Да, сэр, именно так.

— Должен вам сказать, — продолжил Кемпер, — у вас весьма странная манера делать предложение, господин Сигрем. Если бы вы потрудились мне объяснить…

— Именно для того мы и приехали сюда, адмирал.

Кемпер обернулся вновь к Сэндекеру.

— И вы в этом замешаны, не так ли, Джим?

Сэндекер кивком признал правоту собеседника.

— И я тоже — вместе с господином Сигремом, который по врожденной деликатности мягко стелет…

— …да жестко спать, вы это хотели сказать? — уточнил Кемпер и, обернувшись к Сигрему, сказал:

— Вам слово. Я хотел бы услышать прямой, без всяких там оговорок, ответ на вопрос, зачем вам понадобилось поднимать со дна океана тысячи тонн ржавого металла?

— Позвольте начать с главного, адмирал. Прежде всего я хочу представиться, чтобы уж все встало на свои места. Я возглавляю сверхсекретный отдел, финансируемый по линии правительственных фондов. Отдел этот называется Мета Секшн.

— Впервые слышу, — признался Кемпер.

— не удивительно, нас нет ни в одном списке федеральных учреждений и организаций. Ни ЦРУ, ни ФБР или АНБ не имеют представления о характере наших исследований.

— Глухая контора, стало быть, и сплошь состоит из одних профессоров? — сказал со свойственной ему прямотой Сэндекер.

— Из профессоров — да, только не из пустых, как некоторые думают, фантазеров, — уточнил Сигрем. — Наши парни разрабатывают проекты, рассчитанные на технологии будущего, однако после разработки мы пытаемся уже сегодня, сейчас воплотить отдельные разработки в дееспособные функциональные системы.

— Ну и денежки же на вас идут, я думаю… — заметил Кемпер.

— Скромность не позволяет мне назвать точную цифру нашего бюджета, адмирал, но самолюбие вынуждает меня сказать, что мы имеем дело с десятизначными величинами.

— О, Господи! — воскликнул Кемпер, словно в его присутствии кто-то позволил себе очевидную бестактность. — То есть вам на игры дают миллиарды долларов, ни много, ни мало. И это для какой-то группы ученых, о которых и слыхом-то никто не слыхивал. Да, господин Сигрем, вынужден признаться, что вы меня удивили. Не знаю, хотели или нет, но удивили.

— Как, впрочем, и меня, — с нескрываемым ехидством в голосе отозвался Сэндекер.

— Все то время, что мне приходилось, как главе НУМА, иметь с вами дело, я знал вас, господин Сэндекер, как помощника Президента. К чему были эти уловки?

— Потому что Президент просил держать всю операцию в строжайшем секрете. Только поэтому, адмирал. Чтобы информация, не дай Бог, не просочилась на Капитолийский холм. Президент менее всего заинтересован в том, чтобы конгрессмены начали совать свои грязные носы в вопросы финансирования Мета Секшн.

Кемпер и Сэндекер переглянулись и, не говоря ни слова, понимающе кивнули друг другу. Затем они вновь уставились на Сигрема, ожидая, что еще интересного он им расскажет.

Мета Секшн разработала оборонительную систему под кодовым названием «Сицилианский проект».

— «Сицилианский проект»?

— Да, в шахматах есть такая сицилианская защита, вы наверняка знаете. Проект основан на разработанном задолго до нас принципе. Скажем, если мы посылаем звуковую волну определенной частоты через медиум или, иными словами, через промежуточную материю, в которой имеются возбужденные атомы, то мы резко увеличиваем мощность первоначальной звуковой волны.

— Что-то похожее на лазер? — уточнил Кемпер.