– Вот оно дело какое… – неловко усмехаясь, пояснил Ургольд, – пока я вас ждал, ребята хотели немного того… поиграться… А она, вишь… прямо как кошка.

– Чуть глаза не лишила, – пробасил пострадавший северянин.

– Поднимите, – приказал Сет.

Рыжеволосую втащили по ступеням к его ногам. Сет наклонился вперед, откинул волосы с лица девушки и… едва успел отдернуть руку.

– Кусается! – констатировал детина. – Я ж говорю! Гадина! Зубы ей вышибить!

– Пошел вон, – негромко проговорил Сет, не сводя глаз с бледного лица рыжеволосой. – И ты пошел… Уходите…

Наемники, удивленно переглянувшись, ретировались.

Сет смотрел на лежащую у его ног. Пыль, покрывавшая одежду, не могла скрыть идеально точеных изгибов юной фигуры. И лицо, пусть смертельно бледное и искаженное ненавистью, показалось ему удивительно красивым. Сет смотрел на рыжеволосую, и странное, никогда раньше не веданное чувство постепенно завладевало всем его существом.

«Это даже хорошо, что она ненавидит меня, – проносились в его голове быстрые мысли, – хорошо… чем сильнее она меня ненавидит, тем лучше… Все равно она будет моей, чего бы это ни стоило ни мне, ни ей…»

Созерцание рыжеволосой, лежащей в пыли у его ног, дрожь ее губ, с которых слетали неслышные проклятья, рождало в груди Сета отчетливое понимание перемен, произошедших с ним самим. Он уже далеко не тот, что был раньше. Он стоит на пороге чего-то сверхъестественно удивительного. Скоро, очень скоро, ему будет подвластен весь мир. Весь этот мир! Он сначала насладится его ненавистью, а потом – его болью и страданием. Весь мир падет перед ним! И первой покорится вот эта женщина…

Сет словно очнулся, с удивлением озираясь. Что это были за мысли? Будто не в его голове они родились, а пришли откуда-то извне… Что это?

Он опустил глаза и вздрогнул, увидев девушку.

– Ты внучка старины Франка? – почему-то шепотом спросил Сет.

В ответ рыжеволосая плюнула.

Сет рассмеялся, стирая плевок с капюшона. Момент пробуждения оказался недолог. Новое, поселившееся в нем, вновь – уже крепко-накрепко – вошло в его разум. Неосознанным движением он вытащил руки из-под одежды и сцепил на груди в замок.

– Альберт разрежет тебя на части! – дернувшись, придушенно выговорила девушка. – Ты знаешь Альберта Гендера, Ловца Теней из Карвада? Он прикончит тебя! Но прежде чем сделать это, он отдаст тебя мне… И тогда тебе будет не до смеха, урод!

– Альберта Гендера больше нет, – сказал Сет. – Можешь забыть об Альберте Гендере. Впрочем, можешь хранить о нем светлую память. Как хочешь. Мне все равно…

Тот, кого при жизни звали Голованом, портовым головорезом из Руима, урча и облизываясь, отполз от бездыханного тела, из разорванной шейной артерии которого кровь уже не хлестала тугой струей, а выплескивалась слабыми толчками. Тело Голована не требовало пищи, поэтому он равнодушным взглядом тусклых мертвых глаз окинул свою добычу, поднялся и, загребая ногами, пошел прочь – во мглу безмолвных дворцовых коридоров. Тьма приняла его в себя, Тьма накрыла плотным пологом Альберта Гендера, Ловца Теней из Карвада, Тьма нависла над колеблющимся пламенем догорающего факела. Пройдет время, Тьма поглотит и пламя.

Адски болели челюсти, но Самуэль не останавливался. Когда ему удалось высвободить руку, дело пошло легче.

– В следующий раз буду иметь в виду, – выплевывая противные волоски изо рта, промычал он, – сеть надо крутить не из конского волоса, а из конопли…

Он стряхнул с себя последние лоскуты и поднялся, разминая ноги. В дверном проеме тростниковой хижины ощутимо потемнело – день близился к закату.

– Нет уж, – бормотал Самуэль, на нетвердых ногах выбредая из хижины. – Не будет по-вашему. По-моему будет. Через сколько ужасов вместе прошли, а тут вдруг один отправился… Да еще и эту ненормальную охранять оставил. А она… И впрямь сумасшедшая… Ну чего она туда поперлась? Разве она имеет хоть малейшее представление о ремесле Ловцов? Только мешать будет. А я… без меня никак не обойдется… А он… Ну уж нет…

Самуэль вступил на территорию становища. Все, кто попадался ему на пути, падали ниц, но теперь это его не волновало приятно, как раньше. Он подошел к лежащим в тени хижин верблюдам и нерешительно остановился у первого попавшегося.

– Встань, – попросил Самуэль. – Ну давай, как тебя… Стоять! Ну!

Животное флегматично посмотрело на человека, продолжая жевать пустыми волосатыми губищами.

– Ухун! – послышалось сзади.

Обернувшись, Самуэль увидел Исхагга, который поспешно ковылял к нему на четвереньках. Следом за Исхаггом ползли воины Красного Пламени – не меньше десятка. Из каждой хижины выглядывали встревоженные бородатые физиономии. Вдруг в одной из хижин отчаянно заголосила женщина, вопль подхватили сразу несколько голосов. Где-то испуганно заревели дети.

– Ухун! – крикнул, торопясь, Исхагг.

– Встать! – взвизгнул Самуэль на верблюда и, решившись, несильно пнул его ногой.

Животное угрожающе приподняло раздвоенную верхнюю губу, под которой закипал водоворотик слюны. Самуэль вовремя присел, и плевок размером с кулак пролетел над его головой. В этот момент Самуэля настиг Исхагг.

– Ухун! – почти плача, пролепетал пустынный воин. – Нельзя уходить! Никак нельзя! Нет!

– И ты туда же! – высвобождая руки, к которым прильнул черной бородой Исхагг, попятился Самуэль. – Пусти, кому говорят! Пусти! Ты кого хватаешь! Ты самого Ухуна хватаешь! Я – Смерть-огонь, забыл?! Сейчас как… испепелю!

– Да! Да! – согласно закивал Исхагг. – Можно! Да! Уходить нельзя! Нет!

– Нельзя… – нестройно поддержали предводителя коленопреклоненные Дети Красного Огня.

– Это еще почему? – опешил Самуэль. – Сами говорили: воплощение Огня избавит ваши земли от давнего проклятия! Я куда направляюсь?! Как раз избавлять! Так что убери от меня свою бороду! Прекрати мне слюнявить пальцы! Пусти!

– Нельзя! – зарыдал Исхагг под аккомпанемент горестных воплей, раскачивающих жалкие хижины. – Не так! Ухун не понимает! Один… Два… Они ушли! Их нет! Совсем! Смерть! Да! Прокляты! Прокляты! Смерть к смерти! Проклятие к проклятию! Жертва! Правильно! Ухун не уйти! Ухун остается… Он избавит…

– Чего ты городишь?! Смерть? Да мой Альберт еще и не в таких переделках бывал, и всегда возвращался живым и невредимым! Он и сейчас вернется! И эту ненормальную за собой приволочет! Не понимаю я! Это ты не понимаешь, дурак! А я ему помогу – как обычно, в самый последний момент.

– Нельзя! Ухун остается! Он избавит!

– Как я могу избавить вас от проклятия, если останусь здесь?!