Старик, который вчера махал с тротуара вслед уезжающему сыну, смотрит из окна в сад. Он развесил на дереве мешочки с орехами для птиц. Зимние птицы — его отрада. Вот зяблик. Вот еще один.

Мужчина, возмущенный вчера неприличным поведением парочки на остановке, просит жену завязать ему галстук. Пойди сюда, говорит она, берет у него галстук, продевает за воротник, перекидывает сверху, снизу, потом затягивает узел, готово. Она целует его в щеку. Он идет в коридор и смотрится в зеркало; сам не зная почему, он чувствует раздражение. Открывает входную дверь, кричит: пока.

А та парочка пьянчуг с автобусной остановки лежит в постели. Он пытается заснуть, но стоит ему забыться, похмелье бьет по векам изнутри, заставляя открыть глаза. Его подруга не спит, она стряхивает пепел сигареты в чашку. Потом улыбается любовнику; он вяло улыбается в ответ.

Рабочий примостился на доске, торчащей из эркера третьего этажа. Скоро он разбудит своей дрелью всех окрестных засонь. Все равно уже пора вставать. Мимо на велосипеде проезжает девушка. Он машет ей рукой. Хотя видит впервые. Она тоже его не знает. Но машет в ответ. Привет, ягодка, кричит он. У него поднялось настроение. Он опускает дрель и озирается вокруг, насвистывая мотивчик песенки, которую помнит с детства.

Женщина, которая вчера устало плелась в толпе, открывает один из пакетов своей громоздкой ноши. Это пластиковый контейнер апельсинового сока, размером аж с ее туловище. Больше берете — меньше платите. Она старается удержать тяжелый пакет, прижав его к себе, и наполняет четыре стакана. Потом ставит на кухонный стол по одному перед каждым ребенком.

Женщина, которая никак не могла поместиться в кабинку бассейна, лежит в постели. Она читает книжку и ест банан. Кошка уютно устроилась в складках ее живота. Она целых четверть часа умывалась и прихорашивалась, а теперь мурлычет, с обожанием глядя на хозяйку.

Девушка из часового магазина только что приняла душ и теперь сохнет, сидя на краешке кровати. Мокрые волосы упали на лицо. Она откидывает их назад, заправляя за уши. Надевает на запястье часы. Это не ее часы. Они принадлежат одной из заказчиц. Одна девушка отдала их в починку еще летом и до сих пор не возвращалась. Часы просто замечательные; таких на свете сотни, они похожи, как близнецы, но у этих ремешок так разносился, что стал мягким, даже теплым на ощупь, и идут они после ремонта точнехонько. Когда хозяйка все-таки придет за часами, девушка за конторкой уже знает, что скажет: вот, держите. Я уж беспокоилась, когда вы за ними придете. Я знала, вы про них не забудете. Отличные часы. Она не рассердится, эта С.Уилби, как написано в картотеке, говорит себе девушка каждое утро, надевая часы; она специально залезла в ящики с готовыми заказами, пока мистер Майклз был на конференции по продажам, нашла сверток, развернула и рассмотрела часы. Вот уже несколько месяцев они лежат в шкафчике с исправными часами, которые спрятались по отдельным сверткам, тикая в собственное удовольствие. С.Уилби. £27.90. Вода в механизме. Двадцать восемь фунтов; немалая цена за заурядные часы. Она провела черту поперек страницы в рабочем журнале, написала сбоку «неуплата», стерла данные из компьютера, а счет свернула и положила себе в карман. Потом сняла свои часы и надела те, что принадлежали девушке. Пряжка легко застегнулась на старом месте. У них с С.Уилби одинаковые запястья.

Девушка из часового магазина впервые соблазнилась чужими часами. Она сама никак не может поверить. С.Уилби целыми днями торчала на улице у магазина, хрупкая, застенчивая девушка, она ничего не просила, смотрела себе под ноги, но привлекала внимание. Девушка из часового притворялась, что не замечает ее. Она сама не знает, почему. Ей казалась, так надо. Она была не готова. Время было неподходящее, и это ее смущало. Да и сейчас смущает при одном воспоминании, и тогда она чувствует, будто у нее в груди бьется крылышками, деловито елозит и копошится маленькое существо.

Она уже заглянула в местный телефонный справочник и выписала номера всех Уилби. Как-нибудь она соберется с духом и обзвонит их одного за другим, спрашивая того, кто поднимет трубку, не живет ли здесь С. Уилби, мол, пусть она зайдет в магазин за часами.

Она идет на кухню, насыпает в миску хлопьев, заливает молоком. Ее мать на работе. Брат еще не встал. Она берет ложку из сушки для посуды. Смотрит на свои часы. Почти восемь. Брат все дрыхнет — придется идти на работу пешком. Чтобы не опоздать, она выйдет через пятнадцать минут.

Каждое утро, застегивая часы на запястье, она представляет себе одну и ту же сцену. Это случится сегодня. Та девушка положит руки с голыми запястьями на конторку и скажет: я пришла за своими часами, заказ на Уилби. Тогда она, продавщица из часового магазина, поднимет руку, на которой красуются часы девушки. Надеюсь, вы не рассердитесь. Я в них прямо-таки влюбилась.

Она доедает завтрак и снова смотрит на часы. Выходить через пять минут. Она глядит из окна в сад.

Смотрите, они отлично идут, скажет она. И знаете, денег не надо. Я заплатила.

Утро. На ветку садится пичужка, за ней другая. Дерево слегка покачивается. Капли воды летят с веток на землю, этакий дождь в миниатюре.

Помните:

надо

жить.

Помните:

надо

любить.

Мните:

Да

фюить[55]

О-гого-

ооо-ого-

-ооо-оо

o[56]