Криво ухмыльнувшись, оперся локтями о колени и сцепил руки в замок продолжая:

— Урод, да. У меня не было выбора, он угрожает моей команде и женщине.

— Ты… ради них ты готов угробить всех нас? — от Кора пыхнуло такой лютой ненавистью, что я невольно поежился.

— Нет, — Его эмоции слишком сильно давили, сказывалась привязанность к этому оборотню. — Я прибыл помочь вам. Поэтому штурм должен быть проведен до третьего дня новой луны. Чтобы вы успели их спасти.

Эмоции Кора утихали, вспыхивая новыми красками. Вместо ненависти появилась жалость и стыд.

— Да ладно, не извиняйся, ты имел право злиться, — с усмешкой опередил желавшего что-то сказать волка.

— Да иди ты, извиняться я еще буду, — вновь вспыхнул Кор, заставляя меня улыбаться шире. — Как они тебя здесь контролируют? Почему уверены, что ты вернешься? — успокоившись, удивленно спросил он.

— Ошейник. — Глядя на скептическое выражение на его лице, дал более развернутый ответ, — в их ошейники вставили взрывчатку. Как ты понял из слова, она взрывается. Сработает на тридцать четвертый день моего отсутствия, — все тише говорил я.

— Вот демон. Но, если ты не успеешь, ведь они потеряют тебя. Или… Найт? — в голосе волка появилось беспокойство и недоверие. — Что будет, если ты не вернешься, после их смерти?

Хохотнув досадливо, покачал головой.

— Что ж ты такой занудный? Да, мой ошейник сработает на тридцать пятый день.

— И когда ты думал об этом рассказать? — зло процедил Кор, скаля клыки.

— Никогда, — я не хотел, но получилось грубо и жестко.

— Вот значит, как, — ядовито хмыкнул волк и, отвернувшись, резко встал и пошел к выходу.

— Кор, — едва успел сказать, перехватив его уже с той стороны двери. — Я не мог иначе.

— Думай так и дальше, — зло выплюнул он и, закрыв дверь, удалился.

Когда дверь скрипнула в следующий раз, почувствовал себя знаменитым. Еще недавно я тягался по пустому замку, пытаясь найти хоть одно живое существо для разговора, а стоило попасть сюда — пожалуйста, вновь посетитель.

Вошедшая Ника повергла в шок, как минимум потому, что до этого женщина со мной ни разу не говорила.

— Здравствуй-те, Найт, — тихо произнесла она, потупив глаза.

— Не надо, Ника, выкать не надо и строить из себя скромницу тоже. Я не настолько глуп.

Ника подняла на меня взгляд, и на этот раз серой мышкой назвать ее язык не поворачивался. Начать с того, что глаза эти явно принадлежали умному существу. К тому же, выпрямив спину, вздернув подбородок, она стала походить на правительницу, а не скромную служку.

— Извини. Я не хотела выставить тебя глупым. За годы с госпожой привыкла к такому поведению. Ей казалось это милым, а мне удобным.

— Ничего, присаживайся, — указал рукой на кровать, сам отодвигаясь подальше, чтобы не смущать.

— Благодарю, — слегка склонив голову, присела Ника и стала разглядывать стены, абсолютно не обращая внимания на меня. Только легкие, сдерживаемые эмоции говорили, насколько женщине сейчас плохо.

— Ника, ты что-то хотела? — решил напомнить о своем существовании.

— Да, хотела, — перевела она взгляд на меня, изучив не хуже стен. — Хотела извиниться за свое поведение.

— И это все? Ради извинения ты спустилась сюда? — хмыкнув, изобразил удивление, — тогда прощаю.

— Нет, не только, — Ника вновь потупилась. Похоже, выработанная привычка оказалась сильнее. — Скажи, Найт, то, что ты рассказал Виктории о сне — это правда?

— Поделилась с вами? — с тяжелым вздохом отвернулся. Похоже, прятать эмоции женщина умела гораздо лучше, чем следить за лицом: губы ее отчетливо задрожали. — Это правильно.

— Да поделилась и теперь Каролин с ней не разговаривает, Артур и Артуан обвиняют в излишней доверчивости, а я и Сток, мягко говоря, слегка опустошены, — тихо шепнула Ника, совсем сжавшись.

— Да, прости, но это правда. Я не знаю, чем руководствовалась Крип, но вы должны были умереть.

Девушка тихо застонала, прикусив губу.

— Найт, что с нами будет?

Женщина, наконец, подняла взгляд, всмотрелась в мое лицо с такой искренней надеждой, что сердце сжалось. Будь проклята Крип и ее поступок. Как можно было обмануть такое доверие? Эти птенцы готовы были льнуть к чужому господину, пытаясь найти частичку утраченной стабильности.

— А что с вами должно быть? — со вздохом, стараясь наполнить голос уверенностью, спросил ее. — Ника, вы взрослые самостоятельные существа. Вам не нужен поводырь в этом мире. Случается такое, что перворожденный гибнет, неужели ты думаешь, все его птенцы тут же идут кончать с собой? — я подсел ближе, стараясь заглянуть ей в глаза. Успокаивать чужих птенцов было непривычно, они плохо ощущали мои намерения. Хорошо хоть натренировался на лисе и команде, которые их не разбирали вовсе.

— Но мы жили, последние годы, только ожидая ее возвращения.

— Так найдите себе новую цель. Прекрати, Ника, после того как победим, ты сможешь создать свое гнездо и жить, как тебе нравится!

— А что, если она вернется? Ты не представляешь, каково это было, терять их, — боль Ники ударила по мне молотом напоминая.

— Представляю, маленькая, еще как представляю, — шепнул, прижимая девушку к себе. Похоже, я опять все не так понял. Этот испуганный птенец боялся не одиночества, он боялся прошлого. Кажется, у меня с ними намного больше общего, чем я себе представлял.

Сопротивляться Ника не стала, прижавшись крепче и тихо всхлипывая. Так, мы просидели довольно долго, тело успело занеметь от неудобной позы.

— Извини. Спасибо тебе, — оторвалась, наконец, от меня Ника и, утерев припухшее лицо, поднялась. — Найт? — уже протянув руку к двери, вдруг остановилась она.

— Да?

— Когда все это кончится, ты ведь тоже будешь строить новое гнездо?

— Ну, да, наверное, — сдавленно ответил, понимая, что сейчас не лучшее время, чтобы признаваться.

— Возвращайся к нам?!

— Я подумаю, Ника, обязательно подумаю, — горло сдавило уже по другой причине.

Удовлетворенно кивнув, девушка вышла в коридор. Когда перестук каблучков стих, я с тяжким стоном завалился на кровать. Как же тяжело это все.

Ночь еще не наступила, продолжая бесконечный день, а дверь камеры вновь заскрипела.