себя на экране — «чужой дядя»… Самоощущение совсем иное.

Вечером беседовал с соседом — участковым надзирателем милиции И. Обертышевым.

— Как дела?

— Трудно… Управдомов у нас мало — один на три дома. Скоро и этих в армию заберут. Дворники тоже новые — идут на эту работу из-за карточки первой категории. Среди них есть девицы со средним образованием. Неопытные это люди. Милиция у нас пополнена тамбовскими ребятами — толковые. С девушками — хуже: у них и револьвер отнимут и побить их могут, — бывали случаи. Ставим их в караул, устраиваем писарями, регулировщицами. Я вам еще многое расскажу, у меня все записано…

И этот лик города мне интересен.

Очень устал, даже не мог слушать радио — заснул. Ночью разбудили две сильные вспышки зенитного огня — где-то бродит одинокий самолет-разведчик… Фашистская сволочь!

21 июня 1943 года.

Получил серию своих листовок и других работ из 7-го отдела ПУ фронта. Выпустили целую газету для звукопередач.

Ну, завтра 22 июня. В 1940 году в этот день Гитлер встречал в Компье неком лесу французских парламентеров… В этот же день в 1941-м он ринулся на Россию.

Итоги подводить еще рано, всего не охватить, но общий внутренний итог огромный: страна наша закалилась, сдала всемирный экзамен, открыла в себе самой неведомые силы.

Ленинград! Гордый, упорный, дисциплинированный, творческий… В нашем городе многое сделано. Город отбил атаки тридцати двух пехотных дивизий, четырех мехдивизий, четырех танковых, почти ежедневные налеты авиации… Это триста тысяч немецких кадровых солдат; более тысячи танков, четыре с половиною тысячи минометов, шесть тысяч орудий! Это более тысячи самолетов!

Солдаты, моряки, ополченцы, чекисты и рабочие Ленинграда устояли! Большую роль сыграли наша артиллерия и ВВС[97].

В конце 1942 года фашисты — готовя штурм Ленинграда — подтянули из Крыма и с других фронтов более восьми дивизий. Удар Ленинградского и Волховского фронтов сорвал и этот план Гитлера… В результате разбитые дивизии противника были отведены на переформирование.

За два года Балтийский флот уничтожил много боевых кораблей противника. На подступах к городу убито 470 000 фашистов[98]. Гитлер трижды обновлял свою авиацию под Ленинградом (по данным штаба Ленинградского фронта).

Полезно вспомнить, что в зиму 1941/42 года эту борьбу вели истощенные от голода люди. И все-таки — выдержали!

Вечером пришли представители Театра КБФ. Они вручили мне договор, деньги… От денег я отказался — это мой подарок городу, флоту.

Посидел у окна. Полночь, тишина. На севере розовеет небо. Вспомнил, как 22 июня 1941 года мы с С. К. мчались на первом попавшемся грузовике из Переделкино[99] в Москву.

22 июня 1943 года.

Два года войны (730 суток!).

День летнего солнцестояния. В Ленинграде он длится — 18 часов 52 минуты.

В 6 утра слушал сообщение Совинформбюро: «Два года войны» — деловой, сжатый, краткий обзор событий… Красная Армия — сила могучая!

В 9 утра снова слушал сообщение Совинформбюро. Констатация изменения обстановки; четкость формулировок.

Существеннейшая часть — последняя: СССР сыграл огромную, решающую роль в войне; теперь многое зависит от того, как союзники используют (создавшуюся) обстановку… Указано, что Красная Армия горит желанием добить фашистского зверя. Дано ясно понять, что с созданием второго фронта победа может быть достигнута значительно скорее и с меньшими жертвами.

В третий раз слушаю сообщение Совинформбюро. Глубже понимаю обстановку. Не случайно Черчилль твердит о победе в 1944–1945 годах (И). Он готов ждать! Пусть, мол, Россия действует, пусть Гитлер атакует на Востоке.

Англии можно ждать… Англия хочет прийти к финишу со свежими силами. Англия учитывает и перевыборы в США в 1944 году и пр. и пр.

Россия сделала больше, чем все союзники, вместе взятые. Чего же они хотят на самом деле? Уничтожения фашизма или «комбинаций», затяжек?..

Документ вызовет огромный вал откликов.

…Почему я так остро реагирую на подтекст сообщения? В последние дни в английской прессе появились статьи, обзоры с вариантами вторжения: 1) в этом году, 2) в будущем году вместе с генеральным наступлением Красной Армии, 3) весной 1945-го (??). Тут что-то «зарыто».

В 11 утра воздушная тревога, зенитный огонь. Написал письма в «Красную звезду», Сельвинскому и Фадееву (отклик на его телеграмму).

Написал листовку «Проблема германской семьи» на материале письма, взятого в штабе 227-й немецкой пехотной дивизии — вопль к «фюреру» ефрейтора Креера: «Мне изменила жена, гибнет семья… Поймите, я теряю веру в родину, в победу…» и т. д.

Днем большая беседа о пьесе с членом Военного совета. Много хорошего, приветствует пьесу и т. д., но боится перегрузки отрицательными фигурами. (Князь?! Без него пьеса будет серее, скучнее!)

Я молча слушал, записывал… Потом ответил:

— Мне больно видеть эти ведомственные опасения, подсчеты. Многое забывается, — забыта и осень 1941-го. В пьесе все проверено, взято из жизни.

К вечеру свалился, едва прослушав «Последние известия».

В этом месяце дневник веду не так подробно — устаю. Хочется полного выключения…

23 июня 1943 года.

…Телеграмма Рузвельта. Масса американских приветствий к 22 июня…

Речь С. Криппса — о взаимном недоверии Англии и России — в прошлом; об улучшении отношений — ныне. В Лондоне — вежливые митинги, посвященные англо-советской дружбе (!).

Был в Пубалте, в 1-м отделе. Ознакомился с последними данными по обстановке на Балтике…

Из рассказа работника Пубалта:

«Пишу доклад. Командующий требует сократить, член Военного совета — расширить, а начальник Пубалта — углубить. Было 100 страниц,