– Это точно, – поспешно согласилась Наталья. – Слишком большой ум только мешает. И отпугивает мужиков. И что мы теперь будем делать?

– Есть у меня одна идея, – туманно ответила Ирина. Поскреблась в закрытую дверь комнаты, не дождавшись ответа, крикнула: «Алена, пока!» Наталью, не успевшую толком намотать шарф, вытолкала за дверь. – Есть у меня одна идея, – повторила она уже на площадке.

* * *

На самом деле у Ирины была не одна, а целых две идеи.

Первая, осуществленная с помощью Натальиного мобильника и компьютера, на следующее утро легла на стол Грубину.

– Что это? – Грубин осторожно вытащил из конверта гибкий диск.

– Это запись признания вашей жены, сделанная с мобильного телефона, – ответила Ирина, на всякий случай понизив голос. Они были в кабинете одни. Дверь была плотно закрыта, огонек селекторной связи не горел, но Ирина считала, что лишняя предосторожность не повредит.

Грубин, похоже, разделял ее мнение. Он вставил диск в ноутбук, убавил громкость до минимума и лишь потом включил воспроизведение. До-слушав запись до конца, вытащил диск и небрежно кинул его в верхний ящик стола. Скрестил пальцы, положил на них подбородок и уставился на Ирину:

– Это единственная копия?

– Да, – тихо ответила Ирина. – Но…

– Хорошо. Я хотел бы, чтобы она так и оставалась единственной.

– Конечно. Да. Понимаю вас.

Грубин благодарно кивнул ей. Ирина, может, и задержалась бы еще немного в его кабинете, задала бы еще несколько вопросов, поделилась бы кое-какими соображениями, но под его взглядом непроизвольно поднялась со стула и пошла к выходу.

«Вот что значит настоящий президент, – с уважением подумала она. – Ему даже говорить не надо, чтобы подчинялись».

Ирина намеревалась незаметно проскользнуть мимо распахнутой двери приемной, но не тут-то было. Вот только что секретарша сидела боком к двери и разговаривала по внутреннему телефону, а сейчас она уже на ногах, пристально смотрит на Ирину и зовет ее к себе не допускающим возражений голосом. Пришлось зайти. Дама усадила девушку на стул для посетителей, плотно закрыла дверь в приемную, уселась на свое место и впилась в Ирину маленькими выцветшими глазками.

– Ну?

Ирина лихорадочно соображала. Ничего не сказать – значит испортить едва зародившиеся отношения с самым, пожалуй, важным, после шефа, человеком в компании. Ну если не самым важным, то самым информированным. И самым, если можно так выразиться, главным распространителем информации.

– Да, – сказала Ирина, решившись, – вы были совершенно правы. Он действительно разводится с Тамарой.

– Ну это понятно, – снисходительно отозвалась секретарша, – это известно уже всему коллективу.

– Да? – Ирина подняла брови. – Надо же… Меньше чем за сутки, во время новогодних каникул… Это надо уметь!

Секретарша развела короткими пухлыми ручками:

– Да, вот так. А ты мне, Ира, лучше скажи, зачем он вызвал к себе этого бездельника?

– Кого?

– Кого-кого?.. Племянничка Тамариного, вот кого. Он у нас единственный бездельник.

– А он его вызвал?

– Ну да, только что. И сказал, что очень срочно.

* * *

Из-за последних событий Саша Голубев ощущал себя настолько не в своей тарелке, что, зайдя в офис, сшиб декоративную елочку и не заметил этого. Как не заметил ругани дежурного охранника и его протянутой для Сашиного задержания руки. Теперь вот еще шеф вызывает, причем срочно, и ничего хорошего от этого вызова ждать не приходится.

Поднявшись на третий этаж и не заметив еще парочку сотрудников, а одному, точнее одной, чувствительно наступив на ногу, Саша подошел к кабинету и, поколебавшись, постучал. Ему в спину что-то крикнула выскочившая из приемной секретарша, но он и на нее не обратил ни малейшего внимания.

Шеф был занят – разговаривал по телефону, но Сашу не выгнал, а, наоборот, жестом пригласил присаживаться. У Саши немного отлегло от сердца. Но ненадолго. Договорив, Александр Васильевич ткнул пальцем в ноутбук, и оттуда сразу же послышался то сердитый, ругающийся, то просящий голос тети Тамары.

Слушая запись, Саша впервые, наверное, в своей жизни понял значение слов «провалиться сквозь землю». Он сделал жалкую попытку выгородить тетю, сказать, что это все неправда, что это он сам во всем виноват, но шеф лишь махнул рукой.

Запись кончилась. Александр Васильевич молчал, а Саша не мог взглянуть на него честно и открыто, как раньше.

– Я дурак. Я полный этот… как его, креатин!

– Кретин, – поправил шеф.

– Ну да, и это тоже, – сокрушенно признал Саша. – И что же теперь будет?

– С кем?

– С тетей Тамарой…

Александр Васильевич вытащил из ноутбука сверкнувший солнечным зайчиком диск, сломал его, а обломки швырнул в корзину для бумаг.

– Спасибо, – чуть слышно пробормотал Саша.

– Не за что. Она не только твоя тетка, но и моя жена. Все еще. К сожалению. Тамара требует половину моего имущества. И адвокат говорит, что ее требования законны.

– Нет!

– Да. А как ты знаешь, мое имущество – это компания. Чтобы расплатиться с Тамарой, мне придется продать «Вечернюю звезду».

– Нет, шеф! Не делайте этого!!

– У меня, конечно, есть кое-какая недвижимость, – продолжал, не слушая его, Александр Васильевич, – городская квартира, загородный дом, квартира в Москве, две машины, яхта, вилла на Ибице… Акции кое-какие есть, «Газпрома» там, «Роснефти»… Но даже если я продам все это, денег все равно не хватит. А Тамара хочет свою долю целиком и сразу. И она знает, сколько стоит сейчас «Вечерняя звезда».

Он назвал сумму, от которой Саша вскочил и опрокинул стул.

– Шеф! А как же люди? Ваши сотрудники? Как же мы все?

Александр Васильевич тоже встал. Подошел к окну. Неожиданно для Саши, привыкшего, что шеф всегда сдержан и владеет собой, хрястнул кулаком по стене так, что дорогая и модная немецкая штукатурка, заменившая банальные обои, пошла мелкими трещинами.

– Поразительно! Одна, с которой я прожил столько лет, что уже и не помню, хочет моего разорения! И другая, с которой я хотел бы прожить оставшуюся жизнь, хочет того же! Я для нее, видите ли, слишком богат!

– Женщины, – сочувственно заметил Саша, становясь рядом. – От них все наши беды! Всегда! Но ведь и без них нельзя…

– Честно говоря, – уже спокойно сказал шеф, потирая ушибленную ладонь, – я просто не знаю, что мне делать…

– Может, ваш адвокат что-нибудь придумает?

– Может. Однако вряд ли. Ты ведь знаешь Тамару, она не отступится.

– Шеф! Прошу вас, не принимайте пока никаких решений! Я попробую что-нибудь сделать!