В начале 2017 года СМИ сообщили о сделке с Astellas, и моя жизнь снова в одночасье изменилась.

Меня разбудило СМС от друга: «Ты на первой странице Finansavisen!» Я села в постели и после быстрого поиска в интернете увидела свое лицо на первой странице главной деловой газеты Норвегии. Под заголовком «Самое крупное лицензионное соглашение нашего времени» были слова: «Анита Касс нашла лекарство от ревматоидного артрита». История быстро распространилась по норвежским СМИ. «Ее лекарство дарит пациентам новую жизнь», – заявила телекомпания NRK. Заголовок крупнейшей в стране газеты VG гласил: «Доктор Анита Касс разработала новое лекарство». «Это самое крупное лицензионное соглашение, которое когда-либо было заключено норвежскими больницами», – говорил генеральный директор Inven2 по всем каналам.

Давление со стороны журналистов и других лиц, желавших со мной поговорить, было больше, чем я могла себе представить. Меня атаковали телефонными звонками, и я не могла ответить на все. Робин взял на себя роль моего секретаря и отделял срочное от того, что могло подождать.

В больнице мне сказали, что со мной пытался связаться кто-то из Skavlan и просил перезвонить. Я решила, что это какая-то местная газета или маленький журнал. Через несколько дней я вспомнила, что нужно перезвонить, и только тогда поняла, что это вовсе не малоизвестный журнал.

– Эм… Вы имеете в виду телешоу Skavlan? – наконец спросила я.

Среди всего этого хаоса я не сообразила, что со мной пыталось связаться самое большое ток-шоу в Скандинавии. На другом конце провода наступило короткое молчание. Могу себе представить, как журналист взглянул на коллег и беззвучно рассмеялся, указывая на телефон и закатывая глаза.

– Да, это телешоу Skavlan, – ответил он.

* * *

Так я через некоторое время оказалась в Стокгольме. Я стояла за кулисами и ждала выхода на сцену. На экране я видела, как ведущий разговаривает с директором Шведской академии – учреждения, присуждающего Нобелевскую премию по литературе. Всего несколько месяцев назад Шведская академия объявила, что в 2016 году лауреатом Нобелевской премии по литературе стал Боб Дилан[23]. Когда я наконец села в кресло напротив ведущего ток-шоу, заметила, как у меня дрожит голос.

– Поздравляю! – сказал он с улыбкой. – Почему исследование ревматоидного артрита имеет для вас настолько большое значение?

Я осторожно кивнула.

– Моя мать болела ревматоидным артритом, – сказала я. – К сожалению, она умерла от него, когда мне было тринадцать.

В одно мгновение моя личная история стала достоянием общественности.

Отголоски этих нескольких минут на телешоу раздаются по сей день. Меня сразу завалили электронными письмами. Рукописные письма начали накапливаться в моем кабинете. Сотни пациентов отчаянно нуждались в помощи. Меня терзало чувство вины за то, что я не могла ответить им всем – это была невыполнимая задача. Даже сегодня я практически каждый день получаю письма от пациентов.

После появления на телевидении огромное количество незнакомцев прониклось ко мне доверием. СМИ обладают огромной силой, способной как превознести вас, так и сбить с ног. К счастью, со мной произошло первое.

Что, если дальнейшие исследования покажут, что ингибиторы гонадолиберина неэффективны? Я готова к такому результату. У науки своя эволюция, и каждое исследование – это перемены. То, что считается верным сегодня, может быть признано ошибочным завтра. История научных исследований полна многообещающих выводов, которые позднее оказались не соответствующими действительности; то же самое может произойти и в моем случае. Я надеюсь, что мои наблюдения стоящие и могут подарить пациентам лучшую жизнь, но в то же время понимаю, что могла ошибиться. В интервью NRK я сказала: «Нет никаких гарантий. Если бы мы заранее знали, какими будут результаты, потребности в исследованиях не было бы».

Препарат, который в настоящий момент тестирует Astellas, находится в разработке. Это ингибитор гонадолиберина, но не такой, как мы использовали в эксперименте. Небольшие различия в препаратах могут привести к совершенно разным результатам. Если препарат Astellas не сработает, история на этом не закончится. Это значит лишь то, что нужно будет вести дальнейшие исследования и копать глубже.

Если и дальнейшие исследования покажут, что препарат не работает, это станет для меня большим разочарованием. Если я не добьюсь успеха, вполне естественно, что это будет много для меня значить.

Я надеюсь, что этот препарат окажется эффективным для лечения сильного воспаления. Возможно, он будет работать лучше имеющихся на рынке лекарств и вызывать меньше побочных эффектов. В таком случае это станет прорывом в лечении многих заболеваний, основная проблема которых – воспаление. Даже если этот препарат не станет средством исцеления, он сможет уменьшить воспаление до такой степени, чтобы пациенты могли вести нормальную жизнь.

Я видела, как пациенты с деформированными телами с трудом входили в мой кабинет, а уже через несколько недель отбрасывали костыли или проезжали на велосипеде сотни километров. Видела, как исчезают язвы, а анализы крови перестают показывать воспаление. Я слышала, как Марит говорит о «совершенно новом мире», а Ян сравнивает эффект от препарата со «входом в Царствие небесное».

То, что я наблюдаю у своих пациентов, и то, что они мне говорят, имеет для меня первостепенное значение. Если что-то дает положительный эффект, мы должны понять, почему это происходит. Возможно, у нас получится сделать жизнь людей лучше. Для некоторых пациентов новое лекарство может стать их единственным шансом на жизнь.

* * *

Время от времени мне снилась мама. Эти сны всегда были черно-белые, и мама была в них очень больна. А однажды я увидела цветной сон, в котором маме стало лучше, хоть она все еще не могла ходить. До этого мне никогда не снилось ничего подобного.

Думаю, это значит, что я все делаю правильно. Мама гордится мной.

После нашего рождения жизнь движется только в одном направлении: к смерти. Тело постепенно стареет. Кожа меняется, провисает и складывается в морщины. Кости становятся более пористыми. При падении мы рискуем сломать запястье или бедро, чего никогда не произошло бы в молодости. Кровеносные сосуды тоже меняются: теряют эластичность, ослабевают и на некоторых участках покрываются жиром. У нас может случиться инсульт или инфаркт. Волосы седеют и редеют. Все это легко заметить, но что же происходит с иммунной системой? Как она меняется с возрастом?