– Какая-то девица. Вроде как студентка, которая тусоваласьвсе ночи напролет. Для того чтобы выдержать этот развлекательный марафон,многие подсаживаются на различные стимуляторы. После их приема можно позволитьсебе достаточно интенсивные увеселения и не испытывать усталости.

– Не проще ли употреблять алкоголь, ведь он менее вреден,чем наркотики?

Я посмотрела на стоящую перед Феликсом полную рюмку водки.

– Например, как ты.

– Я вообще-то не пью, – заверил меня Феликс. – Это временнаямера.

– Точно? А как же медицинский спирт на работе?

– Может быть, им кто-то и увлекается, но только непрактикующий хирург. Я не имею права употреблять алкоголь, ведь я несуответственность за жизнь других людей. И не стоит сравнивать меня с «золотоймолодежью».

– Я и не хотела тебя сравнивать… Просто мы заговорили проалкоголь. Почему «золотая молодежь» предпочитает наркотики, а не алкоголь?

– Потому, что для «золотой молодежи» алкоголь – это тоженаркотик.

– Как?

– Только это наркотик для бедных. Преимущество алкоголя втом, что его употребление не карается законом. По крайней мере, сейчас, –добавил Феликс. – Те, кто употребляет наркотики, прекрасно сочетают их салкоголем. У разбившегося на машине парня в крови кроме наркотиков былобнаружен еще и алкоголь. Ты только представь, какой стресс получил егоорганизм в ту ночь?! Кокаин. Он нюхал его и пил виски. А под конец экстази. Дая мог его не спасти, даже если бы он не употреблял наркотики! У него былислишком серьезные травмы! Кроме того, он напичкал себя всякой гадостью! Яуверен, что он умер бы той ночью, даже если бы не попал в аварию!!!

Последнюю фразу Феликс буквально прокричал. Затем он немногопомолчал и нервно закурил сигарету.

– Да, я сейчас пью. Для меня алкоголь в данный момент служитлекарством от стресса. Он заглушает чувство тревоги и отвлекает от забот инавязчивых мыслей. Это тоже своеобразное наркотическое вещество, которое скаждым разом требует повышения дозы.

Я многозначительно посмотрела на целую гору пустых бутылок изаметила:

– Это чувствуется. Значит, ты нашел выход из сложившейсяситуации? Пристрастился к выпивке.

– Я же тебе уже объяснил, что за такой короткий срок, пока янахожусь в этом доме, даже при всем своем желании я бы не смог столько выпить.Можно подумать, ты вчера вместе со своей подругой не хотела напиться.

– У меня был стресс, и у нее тоже: жених за три дня досвадьбы пропал.

– И вы сняли стресс и поехали искать нового?

– Так что стало с девушкой, которая села в машину наркомана?– перевела я разговор на другую тему.

– После того как они отъехали от ночного клуба, машина навсей скорости влетела в автобусную остановку. Девушка умерла мгновенно. Пареньбыл еще жив. Его привезли в клинику ночью. Было как раз мое дежурство. Прямо воперационную вошли люди с оружием, не помогла даже охрана. Среди этих людей былотец парня. Когда я сказал, что охранники сейчас вызовут милицию, отец парнявзбесился. Он сказал, что сейчас же даст команду нас всех перестрелять. Мол,ему уже терять нечего. Это его единственный сын.

– Что ж он единственным сыном-то и не занимался?

– Такие люди занимаются своими отпрысками, стараются, чтобыте ни в чем не нуждались.

– Это, конечно, хорошо, но ведь есть и другие ценности.

– У обеспеченных людей свое мнение на этот счет.

– И что было потом?

– А потом я все же уговорил их выйти из операционной ивнимательно осмотрел парня. А эти люди стояли за дверью и держали в рукахоружие. Когда я к ним вышел, то сразу сказал им о том, что парень не жилец. Унего слишком серьезные травмы.

– А отец?

– Отец сказал, что если умрет его сын, то вместе с ним умруя и члены моей семьи.

– У тебя есть семья?

– Тогда я подумал, как же мне повезло, что у меня нет семьи.Мне некого терять, кроме самого себя. У бывшей жены уже давно новая семья. Иона живет далеко, в Германии.

– Но ты хоть пытался объяснить этому обезумевшему от горямужчине, что его сын напичкан наркотиками?!

– А ты как думаешь? – глухо спросил меня Феликс.

– Пытался, – ответила я сама на свой вопрос. – Это былобесполезно.

– В том-то и дело. Он ничего не хотел слышать. Он не слышалменя и тогда, когда я сказал, что для меня удивительно, что парень вообще такдолго прожил. Он умер бы, даже если бы не было аварии. Слишком много наркотикови алкоголя. Просто у него было крепкое сердце, но ведь крепкое сердце тожеможет не выдержать. Я взялся делать операцию, хотя у парня не было никаких шансоввыжить. Я знал, что он обречен.

– Но ты же все-таки на что-то надеялся?

– Я тебе говорю, что надежды не было. Чудес на свете небывает. В конце концов, это мой профессиональный долг. Парень мог выжить тольков том случае, если бы произошло чудо, но этого не случилось. Когда молодогочеловека привезли в больницу, его сердце уже еле билось. Парень умер в самомначале операции. Произошел паралич сердечной мышцы, и сердце остановилось.Паралич сердечной мышцы произошел потому, что организм уже был слишком изношен.

– И что потом?

– Я вышел к отцу и сказал все, как есть. Я сказал, что егосын умер от наркотиков. Моей вины в его смерти не было. Если он считаетпо-другому, то пусть подает на меня в суд. Я могу собрать врачебную комиссию идоказать свою правоту. Пациент изначально был безнадежен. Спасти его моглотолько чудо, но чудес в нашей жизни нет. Я сделал все, что мог, и выполнил свойпрофессиональный долг до конца.

– А он?

– Он повел меня в операционную, посмотрел на мертвого сына инаставил на меня пистолет.

– А дальше? – задала я вопрос, затаив дыхание.

– Дальше он стал требовать от меня, чтобы я оживил его сына,– холодным голосом произнес Феликс и выпил еще рюмку водки.

– Что??? – не поверила я своим ушам.

Феликс посмотрел на меня глазами, полными отчаяния и боли, иповторил:

– Ты только представь: он велел мне, чтобы я немедленнооживил его сына!