Хэпберн и Блэк внимательно на нее смотрели. И молчали.

– Ну что? – выкрикнула Фиона.

– Скажите, где вы были сегодня вечером? До того, как мне позвонили? Начиная с шести. – Хэпберн выразительно посмотрела на констебля, и тот приготовил блокнот.

Фиона нахмурилась:

– Где я была? А что? Я все время была тут. С какой стати вы спрашиваете?

– Есть свидетели? – Это спросил Блэк.

– Да. Тетя Патрисия.

– В больнице вы говорили, что у вас нет родственников, – напомнил ей Блэк, продолжая тщательно записывать ответы.

– В больнице? Ну и что из того?

– Когда ушла ваша тетя? – потребовал он уточнения.

– В восемь, в половине девятого. Я точно не помню. А в чем дело?

– Где была в это время ваша подруга Мораг? – Это уже Хэпберн.

Фиона удивленно помотала головой:

– Это я бы и сама хотела знать. Когда я решила потребовать у нее объяснений, оказалось, ее нигде нет.

– Вы хотели поговорить с ней про диазепам, который нашли в ее гардеробе?

– Что? Да нет! Я хотела с ней поговорить, потому что… Ох, тут так все запутано. Она, по-видимому, договорилась с кем-то о встрече, назвавшись мною. Этот человек потом позвонил и сказал, что ждал меня. Я сказала, что не знаю ни о какой договоренности. Потом я наконец поняла, что за этим не может стоять никто другой, кроме Мораг, хотя я не имею ни малейшего представления, в чем тут дело.

Полицейские снова переглянулись.

– Так вы говорите, что Мораг Фрискин договорилась с кем-то о встрече, назвавшись вашим именем? С кем? – спросил Блэк, постукивая кончиком карандаша по блокноту.

Фиона пожала плечами:

– С каким-то человеком. Разве это важно?

– И вы не знаете, куда она пошла?

– Нет, конечно не знаю. Если бы знала, разве стала бы я ее искать! Это вы должны ее разыскать и арестовать. Она хотела меня убить!

– Сядьте, пожалуйста, Фиона! Это ваша комната? – Изобель задумчиво огляделась вокруг.

– Нет, это комната Мораг. Поэтому я ее вам и показываю, из-за таблеток.

– Может быть, перейдем в вашу комнату? Я хочу, чтобы вы сели и успокоились. Фрэнк, приготовь нам, пожалуйста, чаю!

Обернувшись снова к Фионе, она спросила:

– Вы не против, чтобы он приготовил нам чаю?

Фиона безмолвно кивнула. Она подумала, что констебль, скорее всего, не очень быстро разберется, где что лежит у нее на кухне. Но ладно, пожалуйста, пускай попробует! Она присела в своей комнате на кровать, предоставив Хэпберн самой выбирать между стулом у письменного стола и плюшевым креслом. Та выбрала стул.

– Фиона, когда вам позвонили?

Немного подумав, Фиона сказала:

– Без малого в девять. А что?

– Ваша тетя к тому времени уже давно ушла?

Фиона кивнула:

– К чему вы все время задаете эти странные вопросы? Я весь вечер была тут, дома. Я вам уже сказала. Почему это вдруг так важно?

– Потому что мы нашли Мораг. Когда вы позвонили, я как раз была с коллегами на месте преступления. Вашу подругу, – закончила она, пристально глядя на Фиону, – кто-то убил.

В этот миг Фиона не почувствовала ничего, кроме холода. Ее вдруг зазнобило. В какой-то момент ее затрясло так сильно, что сержант Хэпберн взяла с кровати одеяло и закутала ей плечи. Наконец пришел Блэк с горячим чаем.

– Не так-то просто было отыскать все нужное, – пробормотал он вместо извинения.

– Кто же мог это сделать? – растерянно спросила Фиона.

– Мы еще не знаем, – тихо отозвалась Хэпберн.

– Где вы ее нашли?

– На Северном мосту.

– На Северном мосту! Но там же всегда полно народу!

– Если точнее, на лестнице у гостиницы «Скотсмен».

– Не может быть! Туда бы она никогда одна, в темноте… – начала Фиона и осеклась. – Хотя что я знаю о Мораг!

– Нет, продолжайте, – сказала Хэпберн. – Вы говорите, что в темноте Мораг вряд ли пошла бы этой дорогой. Так?

Фиона кивнула, ее все еще знобило. Вдруг она кое-что вспомнила:

– Ведь на ней было зелено-золотое полупарчовое пальто?

Блэк удивленно поднял брови:

– Почему вы спрашиваете?

– Да или нет?

– Если да, то что?

Озноб немного отпустил Фиону.

– В таком случае ее перепутали со мной.

– И вы совершенно уверены?

Доктор Бартоломей кивнул, явно стараясь сохранять спокойствие:

– Ни у одной сестры, ни у одной женщины-врача, ни у одной уборщицы – действительно ни у кого из тех, кто там работает, и ни у кого из родственников работающих там людей нет ребенка того же возраста, что Флисс.

Элла уже хотела встать и уйти, но он ее остановил:

– Ваша подруга страдает манией преследования. Поверьте мне, это так.

Элла покачала головой:

– Вы сами только что сказали, что не видите ни малейшего фамильного сходства, и…

– Ну, такое как раз не редкость. Возможно, ребенок похож на двоюродную или троюродную тетушку. Или на какого-нибудь дедушку. А из-за болезни… Нет, тут ничего так просто не скажешь.

– Может быть, вы все-таки вспомните еще кого-нибудь, – спросила Элла.

Доктор Бартоломей даже замычал от досады:

– Хотя это и чрезвычайно маловероятно, но все-таки возможно, что какая-то женщина нечаянно забрела в больницу и подменила ребенка. А может быть, где-то действительно есть какие-то родственники или знакомые наших сотрудников с ребенком такого же возраста. Но, честно говоря, я в это не верю. Ну кто же на такое способен!

– А вдруг! Женщина, которая больше всего на свете мечтает о здоровом ребенке.

– Но тогда она уже по мельчайшим признакам должна была понять, что у ребенка синдром Хатчинсона – Гилфорда. Даже врачи не сразу их разглядели! На этой стадии мать подумала бы, что ребенку можно как-то помочь. Кто же так вдруг решился бы!

– Возможно, диагноз был уже установлен. Кем-то, кто разбирается в этом вопросе, – резко возразила Элла.

– Забудьте об этом! – Доктор Бартоломей наконец обиделся. – Эта болезнь встречается слишком редко. Такое очень маловероятно. Чтобы сразу столько случайных совпадений – такого просто не бывает! Забудьте об этом! – повторил он снова.