Цезарь и его легионы вскоре выступили обратно, в Цизальпинскую Галлию. Антоний и Лепид ожидали его. Децим Брут наблюдал за ними с почтительного расстояния, но не мог надеяться на успех в схватке со столь многочисленными силами. На какое‑то время Мунаций Планк со своей армией присоединился к нему, прежде чем перешел на сторону Антония. Воины Брута начали дезертировать массами, сам же он ушел в сопровождении небольшого отряда кавалерии и укрылся у галльского вождя. Этот человек был известен ему со времен службы при штабе Юлия Цезаря, однако старые связи гостеприимства рассыпались под давлением сиюминутных нужд. Возможно, по приказу Антония и наверняка с его последующего одобрения галл убил Децима и отослал в доказательство этого его голову Антонию.

Все лучшие командиры и солдаты с обеих сторон сражались в свое время за Юлия Цезаря и оставались преданы его памяти и враждебны его убийцам. Они не желали сражаться друг с другом, и даже несмотря на то, что армия молодого Цезаря заметно уступала в численности (возможно, в два раза) сторонникам Лепида и Антония, он сумел уверенно пойти на сближение. Все три предводителя поняли, что им будет нелегко враждовать друг с другом. Кроме того, они мало что выигрывали от такой борьбы. Хотя в прошлом году Антоний готов был найти общий язык с самозваными «освободителями», это обусловливалось исключительно необходимостью для обеих сторон. Брут и Кассий, опираясь на военные силы восточных провинций, вряд ли имели желание пойти на компромисс или поддерживать дружественные отношения с ним или Лепидом, не говоря уже о молодом Цезаре. Полагаться на их добрую волю было, разумеется, слишком рискованно. То же самое чувствовали Брут, Кассий и их союзники.[224]

Антоний, Лепид и Цезарь обменялись письмами и посланцами и знали теперь, что каждый из них готов к компромиссу. В конце октября они встретились возле Бононии, к северу от Мутины, и в течение двух дней трое вождей и их приближенные вели переговоры по поводу деталей соглашения. Каждый привел с собой пять легионов, и воинские патрули следили с противоположной стороны реки, пока предводители беседовали на маленьком острове. Выработанная в результате этого договоренность не имела прецедента в римской истории, да и едва ли в какой‑либо другой. Если Помпей, Красс и Юлий Цезарь заключили неофициальное совместное соглашение, то этот союз полагалось утвердить в Риме в качестве закона сразу же по прибытии его участников в Рим. Трое политиков договорились разделить высшую власть, предполагавшую полномочия, которые раньше давалась только диктатору. Они должны были стать tresviri rei publicae constituendae – триумвирами (дословно «члены коллегии трех») по восстановлению государства. Получив такие широкие полномочия, молодой Цезарь отказался от консульства, которое занимал так недолго, и передал должность Вентидию, уже занимавшему претуру; именно он привел подкрепления, которые позволили Антонию спастись после поражения под Мутиной. Вентидий исполнял должность всего несколько недель, остававшихся до конца года, однако в любом случае он пожизненно обрел статус консуляра.

Все трое привели значительную часть своих объединившихся войск к Риму. В Италии не оставалось сил, способных противостоять им, и их вступление в город прошло мирно, как и вступление туда молодого Цезаря несколькими месяцами ранее. 27 ноября плебейский трибун Титий созвал народное собрание, которое надлежащим образом утвердило власть триумвиров, даровав им полномочия на пять лет. Возможно также, за ними закрепили те провинции, которые они уже поделили между собой. Лепиду достались Цизальпинская Галлия и испанские провинции, тогда как Антоний взял себе остальную Галлию. Цезарь получил Сицилию, Сардинию и менее крупные острова, а также Северную Африку. Это была, вероятно, наиболее уязвимая часть римских владений, поскольку вскоре, в основном, они оказались захвачены Секстом Помпеем. Как и отец последнего, Помпей Великий, триумвиры управляли своими провинциями через легатов и не были обязаны посещать их лично. Ключевым вопросом являлся контроль над легионами, располагавшимися там. В распоряжении двадцатилетнего Цезаря находилась внушительная армия, что имело гораздо большее значение на тот момент, нежели долгосрочные выгоды от обладания обширными провинциями.[225]

Триумвиры были не стеснявшими себя никакими приличиями предводителями преданных им армий, которые поставили себя над государством. То же самое можно сказать о Бруте и Кассии, а также и Сексте Помпее – все они щедро одаривали своих воинов, чтобы добиться их преданности. Молодой Цезарь ничем не отличался от них, однако его влияние укреплялось гораздо быстрее и заметнее, чем у других. Он теперь был в том возрасте, когда при обычных обстоятельствах начал бы служить младшим офицером в армии или выступать в качестве адвоката в судах. Цезарь же стал одним из самых могущественных людей в мире.

VIII

Месть и раздор

Марк Лепид, Марк Антоний и Октавий Цезарь, избранные для устройства и приведения в порядок государства, постановляют следующее: если бы негодные люди, несмотря на оказанное им по их просьбе сострадание, не оказались вероломными и не стали врагами, а потом и заговорщиками против своих благодетелей, не убили Гая Цезаря, который, победив их оружием, пощадил по своей сострадательности, […] мы не вынуждены были бы поступить столь сурово с теми, кто оскорбил нас и объявил врагами государства. Ныне же […] мы предпочитаем опередить врагов, чем самим погибнуть.

Аппиан. Гражданские войны. IV. 8. Пер. Е. Г. Кагарова

Однако примечательна следующая вещь: наивысшей к проскрибированным была верность у жен, средняя – у отпущенников, кое‑какая – у рабов, никакой – у сыновей.

Веллей Патеркул. II. 67. 1. Пер. А. И. Немировского

Правление триумвиров началось с массовых убийств. Выступив на юг из Бононии, Цезарь, Антоний и Лепид выслали вперед воинов, чтобы те уничтожили около дюжины представителей знати. При этом не последовало никакого предупреждения, хотя Цицерон и еще несколько жертв догадались, что им грозит опасность, и бежали из города. Четверо были убиты; солдаты пустились разыскивать остальных. Римскую элиту, боявшуюся в свою очередь оказаться под угрозой, мгновенно охватила паника. Консул Педий, товарищ молодого Цезаря по консулату, приходившийся ему дядей, выслал глашатаев, призывая население к спокойствию и советуя дождаться утра, когда будет объявлен список лиц, находящихся в розыске. Педий был уже немолод и слаб здоровьем. По слухам, напряжение, вызванное этой задачей, подорвало его здоровье, и через несколько дней он скончался. Триумвиры вознаградили одного из своих приспешников, позволив ему занять освободившееся консульское место на несколько недель, остававшихся до конца года.[226]