Будущее… Вот почему люди предпочитали о нем не думать.

Тем временем Мэллори поставила перед собой задачу и была намерена добиться ее осуществления. Она познакомила приятеля со своим планом и теперь приступила к его реализации. Хотя Дрю не хотел знать никаких подробностей, Мэллори настояла на том, чтобы все ему рассказать. Это, однако, не означало, что он собирался становиться свидетелем воплощения этого плана. Он не понимал Мерри, но она тоже была ему небезразлична.

— Она должна это осознать, — втолковывала Мэлли Дрю, встретившись с ним в этот день после ланча. — Вот что я придумала. У нас в школе есть целая галерея фотографий спортсменов — баскетболистов, футболистов и прочих. Помнишь эти деревянные рамочки во всю стену? Они появились там еще до того, как в школу пошел мой папа. Если Бен действительно местный и на самом деле занимался бегом по пересеченной местности, то он должен быть на одной из этих фоток.

— Я ничего не хочу об этом знать, — заявил Дрю накануне вечером.

— Но ей придется признать очевидное.

— Что тебе непонятно в предложении «я ничего не хочу знать»? Меня не интересуют твои попытки убедить сестру в том, что ее бойфренд мертв.

— Они встречаются только по ночам.

— Может, он восстал из мертвых? — предположил Дрю.

— О боже! Ты это серьезно? Не смеши меня! Все знают, что не бывает… восставших из мертвых мертвых. Восставшие из мертвых и привидения — это совершенно разные явления, Дрю!

— Прости мне мою чудовищную ошибку. Я ведь всего лишь простой смертный. Именно поэтому я и не хочу больше об этом слышать, Мэл-ло-ри!

— Ты никогда не называешь меня Мэллори. Ты всегда называешь меня Бринн.

— Я пытаюсь привлечь твое внимание к своим словам.

Мэлли заявила, что он ей никогда не помогает. Но позже прислала ему сообщение, в котором извинилась за свои слова. Она вдруг осознала всю тяжесть того, с чем Дрю вынужден иметь дело, с чем ему, по сути, всегда приходилось мириться. И все это обрушивала на его голову она, Мэллори. До нее вдруг дошло, что скоро, очень скоро Дрю уедет. Это случится прежде, чем на хребте начнут краснеть и опадать листья. Осознание этого пустило корни в душе Мэллори и начало расти. А когда выросло, то поразило девочку своим масштабом. Внезапно она захотела каждую свободную минуту проводить с этим парнем, которого знала всю свою жизнь, но научилась любить, как ей казалось, только вчера. Мэл привыкла к тому, что он всегда рядом и она может на него рассчитывать. Но скоро это прекратится. Кто тогда будет дергать ее за волосы и называть Бринн?

— Какие планы? — поинтересовалась Мерри, подходя к Дрю и Мэллори, поджидавшим ее у выхода из спортивных залов и раздевалок. — Зачем вы меня ждете? Мне нужно предупредить Нили. Она на улице.

— Я ей уже все сказала. Она уехала. Я сделала это, чтобы ты могла поехать домой с нами, — сообщила ей сестра. — Мерри, взгляни на это. Тут есть кое-что, что ты должна увидеть.

Следуя взглядом за пальцем Мэллори, Мерри начала осматривать стены, увешанные фотографиями школьных спортивных команд. Постепенно Мэлли подвела ее к интересующему их изображению. В семидесятые годы форма спортсменов выглядела очень странно по сравнению с современной экипировкой. Единственными атлетами, у которых внешний вид формы не изменился, были борцы. Но их одеяния в любые времена смотрелись странно.

Вот.

Тут имелся раздел, посвященный бегу по пересеченной местности. На могиле Бена был указан год его смерти, тысяча девятьсот шестьдесят девятый. Если бы он не умер, то в том же году окончил бы школу. И ему было бы семнадцать или восемнадцать лет. Мэллори поискала глазами год тысяча девятьсот шестьдесят восьмой. Вот он, в первом ряду, опустился на одно колено и улыбается. Это его падающие на лоб вьющиеся светлые волосы.

Бен Хайленд.

— Мышка, — позвала Мэллори. — Смотри.

Мередит привстала на цыпочки. Она схватилась за край рамки и подтянулась поближе.

Затем резко развернулась и бросилась прочь. Она убежала бы, если бы Мэллори не схватила ее за руку.

— Это его дядя или другой родственник, — твердила Мерри.

— Нет, это не дядя. И не другой родственник! — решительно заявила Мэл.

— Но Бен тоже там был! Как он мог быть там, если это были его похороны? Или, во всяком случае, поминальная служба. — Мерри окончательно утратила самообладание. — Почему вы за нами шпионите? Может, старики Хайленды — это его бабушка и дедушка. Они старые. Очень старые. Наверное, старше бабушки и дедушки Бриннов. — Мерри замолчала. — Да, Бен очень похож на этого парня. Но вы же не станете отрицать, что такое бывает. Отцы и сыновья, племянники и всякие там кузены в юности бывают очень похожи друг на друга. Кроме того, если бы все было так, как ты говоришь, Мэллори, я сразу бы это поняла. Я видела… ну, ты знаешь, кого. И он на них ничуть не похож.

— На этом месте я ухожу за соком, — заявил Дрю.

— Ну ладно, ладно, — примирительно произнесла Мэлли. — Но сны мне снятся совсем не об этом. Я вижу Бена таким, каким его знаешь ты. Это его куртка. Точно такая же, как ты мне описывала. Я видела его в этой куртке и старомодных джинсах в обтяжку.

Прямо на глазах сестры Мередит съеживалась, превращаясь в маленькое, испуганное, будто скомканное существо.

— Мэллори, прошу тебя, не надо. Это могла быть куртка его отца, которая затем перешла к сыну.

— Могла быть, — согласилась та. — Но ты знаешь, что это не так.

— Ну хорошо, предположим, что я и сама все это знаю. Но что, если я все равно хочу быть с ним до тех пор, пока такую возможность у нас не отберут?

— Ш-ш-ш, — махнула рукой Мэллори. — Не мешай, я думаю. Если он прибавил себе возраст, чтобы его взяли в армию… Такое случалось сплошь и рядом. Дай мне подумать.

— Сколько можно думать? Меня уже от этого тошнит. Послушай, что я чувствую, Мэлли. Ты всегда считала, что я с приветом.

— О господи! Я тебя умоляю. Я считаю так не больше, чем ты думаешь то же самое обо мне. Выяснение, кто из нас с приветом, происходит каждый раз, когда случается что-нибудь в этом роде. Ну хорошо… познакомь меня с ним. Позвони Бену. Отошли ему СМС.

Мэлли бросила сестре вызов, который та принять не могла. Мерри медленно сползла по стене на пол. Когда Дрю вернулся с двумя стеклянными бутылками сока, она с благодарностью приняла одну из них и тут же сделала большой глоток. Мысли лихорадочно метались у нее в голове. Она была вынуждена признать то, что ей хотелось признавать меньше всего на свете.

— Я не могу, — наконец произнесла она.

— Почему?

Мэллори опустилась на колени рядом с сестрой. Как бы ей ни хотелось вернуть сестру к реалиям жизни и заставить осознать, что та одержима любовью к тени, она чувствовала почти физическую боль, исходившую от Мерри подобно волнам жара или запаху. Это подействовало и на Мэлли, которая ощутила внизу живота что-то болезненное, похожее на ушиб. «Как я могу это продолжать?» — думала она. Они по-прежнему находились в стенах школы. Их окружали тошнотворно желтые стены, на фоне которых еще ярче выделялись абсурдные ядовито-зеленые шкафчики для одежды. Все пространство вокруг заполняли запахи любви и страха, тревоги и потных носков. Так почему же Мерри должна ощущать что-либо, кроме тоски, вызванной их чудовищно неудобным возрастом, который кого угодно мог прокатить на американских горках эмоциональных взлетов и падений! Даже Мэллори, которая не разделяла любви Мередит к крайностям, приходилось нелегко.