– Но я слышал, жаббервоги сговорились с кракерами? – вставил я.

– Да, ходят такие слухи. Но если даже и так, то, скорее всего, ненадолго. Просто им зачем-то на время понадобились кракеры. Сама мысль о том, чтобы жаббервоги и кракеры заключали какой-либо постоянный договор, слишком абсурдна. Не стоит обращать внимания.

– Однако жаббервоги украли Профессора...

– И это мы слышали. Но подробностей пока не знаем. Не исключено, что Профессор сам это инсценировал. Когда каждый старается обвести других вокруг пальца, любые слухи можно трактовать как угодно.

– Но чего Профессор хотел?

– Профессор вел совершенно оригинальные исследования, – сказал Коротышка, разглядывая зажигалку с разных сторон. – Соперничая и с Системой, и с Фабрикой одновременно. Кракеры старались опередить конверторов, конверторы пытались вытеснить кракеров. А профессор обособился – и создал технологии, способные перевернуть мир. Для этого ему понадобился ты. Заметь, не абстрактный конвертор для обработки данных. А личноты.

– Лично я? – переспросил я удивленно. – Но у меня – ни талантов, ни выдающихся способностей. Обычный человек из толпы. Из-за таких, как я, мир не переворачивается. Зачем я ему?

– Вот на этот вопрос мы пока не нашли ответа, – произнес Коротышка, вертя в пальцах зажигалку. – Есть догадки. Но ответа нет. Годами Профессор работал, ставя свои эксперименты именно на тебе. И постепенно подошел к финальной стадии исследования. Но ты об этом даже не подозревал.

– То есть, вы ждали, когда завершится эта финальная стадия, чтобы потом прибрать к рукам и меня, и результаты экспериментов?

– В общем, да, – кивнул Коротышка. – Но, как назло, в небе сгустились тучи. Кракеры что-то пронюхали и зашевелились. Волей-неволей приходится торопиться и нам.

– А Система об этом знает?

– Нет, Система пока ничего не заметила. Кроме, разве, того, что вокруг Профессора начинается какая-то возня.

– И кто же такой Профессор?

– Несколько лет Профессор работал в Системе. Работал – не так, как работаешь ты, выполняя, что прикажут. Он занимал большой пост в Центральной лаборатории. Его специальность – ...

– В Системе? – перебил я. Разговор становился все запутаннее. Я был чуть ли не главной его темой, но по-прежнему не понимал ни черта.

– Да, – кивнул Коротышка. -твой коллега. Просто вы не пересекались по работе. Не говоря уже о том, что Система – огромная организация, помешанная на секретности. Что конкретно в ней происходит – по большому счету, знают только несколько человек наверху. В итоге левая рука не знает, что делает правая, а один глаз видит совсем не то, что другой... Проще говоря, слишком много информации, с которой никто не может справиться в одиночку. Кракеры пытаются эту информацию украсть, конверторы стараются ее уберечь. Но, так или иначе, организация слишком громоздка и сложна, чтобы кто-либо мог удерживать весь поток данных под контролем… В такой ситуации Профессор уходит из Системы и начинает собственные, независимые исследования. Знания его огромны. Он – специалист высшего класса в нейрохирургии, биологии, палеонтологии, психиатрии и любой области, касающейся человеческого мышления. Можно сказать, редчайший тип гениального ученого-универсала эпохи Возрождения, живущий в наши дни...

Я вспомнил, как объяснял старику про стирку и шаффлинг, и мне стало не по себе.

– Почти все конвертационные системы, которыми вы пользуетесь, созданы этим человеком, – сказал Коротышка. – Грубо говоря, вы – муравьи, которые живут и работают по заданной им программе. Уж извини, если тебя обижает такое сравнение.

– Да нет... Не обижает.

– В общем, он ушел из Системы. Его, естественно, тут же позвала к себе Фабрика. Ведь чаще всего конверторы, выпавшие из Системы, становятся кракерами. Но Профессор отказался от приглашения. Заявил, что должен заняться собственными исследованиями. И с тех пор стал врагом как для одних, так и для других. Для Системы – потому что знает слишком много секретов, для Фабрики – потому, что не перешел на их сторону. А это значит – враг. Профессор все это прекрасно понимал. И построил себе лабораторию прямо по соседству с логовом жаббервогов. Ты уже бывал там, не так ли?

Я молча кивнул.

– Отличная идея, – продолжал он. – Никто чужой не сунется. Вокруг просто кишит от жаббервогов, с которыми не справятся ни кракеры, ни конверторы. Сам Профессор, чтобы туда попасть, выстраивает коридор из ультразвука такой частоты, какую жаббервоги на дух не переносят. И проходит по нему, как Моисей по расступившимся водам. Идеальная система защиты. Если не считать его внучки, ты, наверное, первый, кого он к себе пустил. Это говорит, насколько ты для него важен. А также, что его работа близка к завершению. Чтобы все успешно закончить, он и вызвал тебя.

– М-да...– только и выдохнул я. Никогда в жизни не думал, что мое существование может представлять какую-то важность. Сама эта мысль – «я важен» – казалась настолько абсурдной, что привыкнуть к ней сразу не получалось. – Стало быть, конвертация, которую я для него выполнял, – всего лишь приманка, чтобы вызвать меня к себе? Если главное для него – это я, значит, в самих этих данных ценности ни на грош?

– Да нет. Здесь ты как раз ошибаешься, – возразил Коротышка. И снова бросил взгляд на часы. – Эти данные – сверхсекретная программа. Вроде бомбы с часовым механизмом. Когда придет время, бомба взорвется. Разумеется, это образное выражение. Никаких подробностей мы и сами пока не знаем. И не узнаем, пока не расскажет сам Профессор... Итак, что еще? Давай быстрее, у нас мало времени. После нашей милой беседы мне нужно еще кое-что успеть.

– Куда делась внучка Профессора?

– Внучка? А что с ней? – удивился Коротышка. – Мы ничего не знаем. За всеми подряд не уследишь... А ты что, положил на девку глаз?

– Нет, – ответил я. И повторил про себя: наверное, нет.

Не сводя с меня глаз, Коротышка поднялся со стула, взял со стола сигареты с зажигалкой и спрятал в карман.

– В общем, теперь ты понял, что происходит и чего мы хотим. Добавить к этому можно только одно: у нас есть конкретный план. А также информация, благодаря которой мы в этих скачках опережаем кракеров, по крайней мере, на полкорпуса. Но сил у нас пока не так много. Если Фабрика вовремя сориентируется и вступит в борьбу всерьез – нас обгонят и в итоге раздавят. Поэтому приходится водить их за нос, чтобы они ничего не заподозрили. Это ты понимаешь?

– Понимаю, – сказал я. Чего ж тут не понять.

– Но своими силами нам с этим не справиться. Значит, необходимо одолжить силы у кого-то еще. У кого бы одолжил ты?

– У Системы, – ответил я.

– Ты слышал? – Он повернулся к Верзиле. – Что я говорил? Голова!.. – И снова посмотрел на меня. – Но для этого нужна наживка. Без нее никто не клюнет, и добыча уйдет. Наживкой мы назначаем тебя.

Я покачал головой.