– Благослови, батяня… на подвиг брачный… – тоскливым загробным голосом депрессивного привидения простонал он, не оборачиваясь. – Если не вернусь… считайте уладкой…

Это разбило сердце и терпение отца. Повторно кинувшегося наперерез чародею Конначту конунг еле успел ухватить за ноги и затолкать подмышку.

– Погоди, не подпрыгивай, – терпеливо посоветовал он воинственному правителю Гвента, беснующемуся как лев в смирительной рубашке. – Что ни делается – всё к лучшему, как говорит моя невеста…

– Дворовая девка!!!..

– Богиня любви и красоты, – не очень обиделся отряг и несильно щелкнул правителя по лбу.[40]– И ей лучше знать.

Конначта отчаянно взвыл, в полминуты растранжирив все многовековые запасы неподцензурной лексики своего народа.

Меж тем его премудрие – одухотворенное олицетворение смирения и кротости – почти поравнялся с герцогом и остановился в шаге от него, очи долу, руки покорно сложены на посохе. Морхольт с превосходством усмехнулся и отпихнул сжавшихся и застывших в напряжении заложников. Они неуклюже повалились ничком на ломкую бесцветную траву вершины холма, наперебой хватая ртами сырой холодный воздух и выкашливая застоявшиеся в легких проклятия. Следующим гладким отточенным движением бойца Морхольт, всё еще не выпуская меча, выбросил освободившуюся руку вперед и ухватил своенравную невесту за плечо.

Но совершенно случайно ли, или по чьему-то вредительскому намерению, в жестко сомкнувшихся пальцах его внезапно оказалась не костлявая анатомия главного специалиста по волшебным наукам, а нечто иное.

Тонкое, гладкое и обжигающе холодное, больше всего похожее на…

На посох Агграндара.

За всю историю сей неприглядной местности, от дня появления ее на карте Белого Света и до грядущего в туманном будущем дня Судного, вопль такой силы и ярости не оглашал ее тихо содрогнувшиеся холмы и равнины. Смертоносный клинок с глухим звоном повалился на землю, и первый рыцарь Улада заскакал-запрыгал вокруг него, исступленно рассекая воздух моментально опухшей и побагровевшей кистью левой руки, помогая ей из солидарности правой.

– М-мда. Пренеприятное ощущение, как специалист заявляю, – почти сочувственно покачал головой в адрес своего несостоявшегося жениха Агафон и машинально полез в рукав за шпаргалкой. – Думаю, дня два в образе какого-нибудь грача или ежа будут полезны для флуктуации его самооценки и…

Для чего еще может оказаться полезным пребывание в роли своего собственного меньшего брата для первого рыцаря Улада так и осталось неизвестным широкой публике, потому что в этот момент нечто длинное, тонкое и хлесткое выбросилось из кустов и ударило по ногам сначала Руадана, и тут же – мага.

– Ай!.. – вместо завершения лекции о пользе преобразований воскликнул волшебник, хлопаясь немедным тазом поверх своего уроненного воздыхателя.

Посох вылетел из его рук и откатился под камни, покрытые зеленоватым лишаем лишайника, чешуёй чешуйника и кружевом кружавника метрах в десяти от них. Через долю секунды с десяток новых тварей выбили ноги из-под Бриггста, свалили на каменную россыпь только поднявшегося Кириана, дали подножку Олафу, всё еще удерживающему Конначту, завалили Сеньку, и принялись усердно обматывать все, что попадалось под их склизкие объятия.

– К-кабуча!.. – только и успела воскликнуть царевна перед тем, как быть поверженной на вершину кучи-малы.

– Что это?!.. – позабыв стенать и выражаться, вскочил Ривал – одна рука на кинжале, другая готовая дать отмашку спринту к горизонту, но и эта пара ног была обвита невесть откуда вырвавшимся гладким блестящим змееподобным существом с присосками на брюхе и ловко выдернута из-под его сиятельства.

– Это сувенир!!! – радостно проорал ответ Олаф, одним взмахом топора перерубил застигшего его врасплох противника и бросился на выручку товарищам. – Это можно повесить ей на окнах!!! Для занавесок!!! Или раму для картины сделать!!! Или во дворе протянуть!!! Белье сушить!!![41]

При каждом махе грозного оружия от гибких черных тел, жарко обвивавших конечности и туловища злосчастных искателей и находителей приключений на свои ноги, куски летели во все стороны. Но с каждой новой секундой мощные гибкие твари всё прибывали и прибывали, прямо на глазах увеличиваясь в толщине и силе, и снова хватали и заваливали наземь освобожденных было людей.

Выпущенный удачным ударом Олафа Морхольт рванулся, подныривая под просвистевшую мимо живую лиану, выхватил свой меч из-под туши эрла, беспомощно барахтающегося в сжимающихся кольцах монстра, и отсек смолянистый пульсирующий шланг. Вторым ударом герцог разрубил тварь, прижавшую к земле Бриггста, третьим – освободил Конначту, но в следующее мгновение сам был повален вырвавшейся из кустов плетью толщиной с бревно, ударный конец которого был скручен в огромный кулак.

– Агафон!!! Убери их!!! – жалко провыл голос барда из-под мерзкой живой шевелящейся осклизлой сети. – Помоги!!!..

– Их слишком много!!! – прохрипел маг, сдавленный по рукам и ногам как кукла в подарочной коробке. – И я двинуться не могу!!!..

– Оно одно!!! – проорала Сенька, ведущая отчаянную и, похоже, обреченную на поражение битву с тремя чересчур проворными шлангами. – Это не много тварей!!! Это щупальца!!! Одной, но большой!!!

– Хвала богам… – полузадушенно просипел придавленный менестрель, отплевываясь от набившейся в рот травы и земли. – А я-то думал… их много…

– Я понял!!! Это же щупальцерот!!! – выкрикнул Конначта, безуспешно стараясь рассечь чудом сохраненным олафовым ножом заново обвившую его, пульсирующую зеленоватой жижей отрубленную Морхольтом плеть толщиной с ногу гиперпотама и приблизительно такой же мягкости.

– Таких огромных не быва… – начал было Ривал, но тут же был уткнут хлестким монстром физиономией в лопухи.

– Он сидит где-то в тех кустах!!! Они все выскакивают только оттуда!!! – отчаянно выкрикнула Серафима перед тем, как пасть жертвой выметнувшегося из-за камней подкрепления.

– Агафон, сделай что-то!!! – проревел отряг, из последних сил отмахиваясь от наседающего со всех сторон врага. – Их не перебьешь!!!

– Мне нужен посох!!! Он под валунами!!! И руки!!! Они подо мной!!! – не оставляя попыток вырваться, вывернуться, выкрутиться, выскользнуть или хотя бы просочиться из хватких склизких объятий, отчаянно провопил волшебник.

– Хель и преисподняя!!! – взревел конунг, махнул топором так, что сразу три щупальца отлетели, навеки покинув своего хозяина, и рванулся к обросшим лишайником камням по телам поверженных товарищей, погибших врагов и отсеченным и живым конечностям монстра.