— Мне велено дать тебе кое-какие разъяснения по делу, — сказала она, — это, между прочим, большой шаг навстречу со стороны Петра Петровича.

— По-моему, самый большой шаг навстречу он сделал тогда, когда согласился на то, чтоб меня упереть. Это не ты, случайно, ему насоветовала?

— Нет, вовсе не я.

— А почему он сам не стал давать разъяснения?

— Потому что ему некогда. Нам предстоит пересадка. На менее крупное, но более безопасное судно. Ему надо связаться с этим судном.

— Стало быть, ты тут его правая рука? Раз доверяет тебе давать разъяснения заложнику?

— Он доверяет мне потому, что в данном деле я лучше его понимаю ситуацию.

— Даже так?

— Именно. Начну с того, что кое о чем тебя спрошу. Тебе такая фамилия, Рудольф фон Воронцофф, не знакома?

Я поскреб в затылке. В общем-то фамилия была мне знакома, и слышал я ее относительно недавно. Притом слышал от Чуда-юда. Вот только в том или в этом потоке времени — позабыл. Где-то близко от этой фамилии в моей памяти дрыгалась и фамилия Куракин. Правда, я почему-то помнил, что между этими представителями аристократических эмигрантских фамилий пробежала черная кошка. А может, мне это само придумалось или было кем-то продиктовано — забыл опять-таки. Но самое главное, я с пребольшим сомнением относился к тому, стоит ли информировать Элен хотя бы о том, что я помню.

— Где-то слышал, — сознался я, давая понять, однако, что ни шиша мне эта фамилия не говорит.

— Слышал, не сомневаюсь, — чекистские интонации Танечки, прозвучавшие в абсолютно Ленкином голосе, в другое время могли бы и позабавить, но только не сейчас. — А ты в курсе того, что Воронцов или Воронцофф, как его теперь произносят, главное препятствие на пути твоего доброго батюшки?

— Нельзя сказать, чтобы совсем в курсе, но догадываюсь. Правда, пути у Чуда-юда шибко неисповедимые, и на каком именно залег Воронцов, — не знаю.

— Скажем так — на главном. Твоему папочке нужны 37 миллиардов, которые, строго говоря, принадлежат мне.

— Они принадлежат той девушке, у которой отпечатки пальцев совпадают с образцами, имеющимися в банке, — сказал я довольно безжалостно. — То есть моей жене Вике Бариновой. Ни один суд не примет от тебя иск, где ты будешь утверждать, что вам поменяли души. Реинкарнация — это понятие религиозное, а не юридическое. Фиг докажешь.

— Реинкарнация действительно понятие религиозное. А вот реноминация личности — при определенных обстоятельствах, конечно, — вполне доказуема. И подтвердить это дело очень даже можно. Особенно если на процесс попадут кое-какие документы, которые собрал мистер Равалпинди. Из того чемодана, который ты притащил.

— А ты, конечно, уже совала туда нос?

— Вот именно, только совала нос, а не изучала досконально. Но почти тут же наткнулась на знакомую фамилию — Джаббар-сингх, профессор из Дели.

— Понятия не имею, кто такой… Джавад-хана знаю — это сам Равалпинди, согласно пакистанской ксиве. А Джаббар-сингх… Ни фига не помню.

— Зря. Я точно знаю, что один раз ты эту фамилию слышал. Помнишь, как почти сразу после твоей первой встречи с отцом, которая прошла на пляже одного подмосковного поселка, где сейчас живет твоя теща Валентина Павловна Чебакова, Чудо-юдо пригласил тебя попить чайку? Это четырнадцать лет назад было, летом 1983-го. Вспоминаешь?

— Было такое, помню. Значит, у тебя и от Ленки база данных осталась?

— Осталась, осталась! И даже больше, чем думает Чудо-юдо. Так вот, ты-то был всего первый раз в гостях у родителя и даже еще не знал, кем он тебе доводится, а Зинка с Ленкой уже больше года занимались английским языком по его методике.

— Ну, знаю… — кивнул я.

— Чудо-юдо, если помнишь, их погружал в гипнотический сон, где они видели себя разгуливающими по иностранным городам. В том числе и в Индии «побывали», где встречались с Джаббар-сингхом.

— Да, — припомнил я этот эпизод из жуть какого давнего прошлого, — он тебе… то есть натуральной Ленке, порекомендовал заниматься йогой и передал список телефонных номеров.

— У тебя, оказывается, склероз еще не на последней стадии, — съехидничала Элен. — Так вот, тогда милый «педагог» убеждал этих дурочек, будто все это происходит в программированных снах. Примерно таких, как те «Сны для Димы и Тани», которые нам Чудо-юдо транслировал через микросхемы во время наших подземных прогулок на Хайди.

— А на самом деле?

— На самом деле это были реальные контакты. Правда, в искусственной реальности. И методику этих контактов разрабатывал профессор Джаббар-сингх. Причем товарищ Баринов несколько месяцев пробыл в Индии и прекрасно поработал там в клинике Джаббара, где изучались многие психо-физиологические и нейролингвистические аспекты йоги. Потом Джаббар несколько раз был в СССР, и они работали в личной лаборатории Баринова — там же, на даче. Так что, «хинди, руси — бхай, бхай!».

— Понятно, — сказал я, несколько опережая рассказ, — и Сергей Сергеевич где-то гам, в Индии, наследил… А Равалпинди нашел этот след.

— Да, только не в Индии, а в «родном» Пакистане, где ему помогли в этом тамошние спецслужбы. Дело в том, что в 1987 году Джаббар-сингх был убит какими-то странными грабителями, которые так усердно заметали следы, что сожгли весь дом. Считалось, что весь архив сгорел, ан нет… Кое-что осталось. И попало к Равалпинди.

— Но покамест насчет доказательств твоей реноминации — туго, — заметил я,

— все это интересно, но не более того.

— В бумагах, которые находятся в чемодане Равалпинди, — жестко сказала Элен, — есть реально работавшая схема «прибора переселения душ» или, как называет его наш общий знакомый Сорокин, ППД, разработанного совместно Чудом-юдом и Джаббаром, причем на схеме есть рукописные пометки Баринова. Сохранилась также их рабочая тетрадь или журнал, где зафиксировано, что первую успешную реноминацию личности они осуществили еще в 1981 году. А Сарториус, тогда уже работавший за рубежом, получил информацию о том, что это достижимо, именно через Джаббара. По сути дела, до самой смерти Джаббар, как и ряд других людей, был связником между Чудом-юдом и Сарториусом.

— Дурдом в натуре! — вздохнул я. — Только ты ведь начинала с Воронцова, вроде бы… При чем тут он?

— Не все сразу. Наверно, тебе Чудо-юдо толком не объяснил, почему он зарядил меня в Ленкину шкуру и отправил во Францию?

— Скажем так: объяснил, но не очень. Поначалу вообще не объяснял ничего, а просто сказал про Ленку, что она не просто дура, а дипломатический скандал. Мол, попросила политубежища у французов на Мартинике, вступила в сотрудничество с князем Куракиным, и теперь ее в любой момент могут затребовать через посольство. Но вообще-то я так понял, что ему надо было прежде всего приобрести в качестве невестки твою, извиняюсь, «шкурку». Ну, а чтобы избежать всякой непредсказуемости, зарядил туда Ленку. Получилась Вика. А Куракину он за ненадобностью отправил тебя, упаковав в Ленкину оболочку. Так получилась мамзель Элен.