детей, и все они воспитывались в духе патриотизма и католицизма. А в 1893 году на другом конце Европы, в имении Александровское Дорогобужского уезда Смоленской губернии, родился другой мальчик – Миша Тухачевский. Его отец тоже был обедневшим дворянином, а семья была еще более многодетной (четыре сына и пять дочерей).

Шарль де Голль рано перебрался в Париж, а Миша Тухачевский – в Москву. И оба они с детства мечтали о военной карьере. В результате де Голль в 1909 году поступил в Сен-Сирское военное училище близ Версаля, основанное еще Наполеоном, Тухачевский же прямо из гимназии в 1911 году перешел в 1-й Московский кадетский корпус, а в 1912–1914 годах учился в Александровском военном училище.

Шарль де Голль отличался независимым характером и выдающимися способностями. Он был очень высоким (1,90 м) и в прямом смысле этого слова смотрел на окружающих свысока. У Тухачевского характер тоже был тяжелый, а способности – весьма незаурядными. К тому же он прекрасно владел французским языком.

После окончания военного училища в 1912 году де Голль в звании младшего лейтенанта отправился в Аррас, где служил два года в пехотных войсках. Тухачевский же летом 1914 года был произведен в подпоручики и начал службу в 7-й роте Лейб-гвардии Семеновского полка. Выпуск у него был произведен на три недели раньше нормального срока из-за объявления мобилизации, так как началась Первая мировая война.

Естественно, офицеры Франции и России ушли на фронт. Так Тухачевский со своим полком в августе 1914 года оказался на передовой, в районе Варшавы. Молодого подпоручика назначили младшим офицером 7-й роты 2-го батальона. Его ротой командовал опытный капитан Веселаго, добровольцем участвовавший еще в Pусско-японской войне. Вскоре полк перебросили в район Люблина – против австро-венгерских войск. 2 сентября 1914 года рота Веселаго с боем форсировала реку Сан, а потом благополучно вернулась на свой берег, захватив несколько пленных. За это командир роты получил орден Святого Георгия 4-й степени, а Тухачевский – орден Святого Владимира 4-й степени. Потом последовали другие бои с австрийцами и пришедшими им на помощь немцами.

Шарль де Голль. 1915 год

Воевал Тухачевский храбро и весьма умело. За полгода боевой службы он был награжден еще пятью орденами – Святой Анны 2-й, 3-й и 4-й степеней (последний с надписью «За храбрость»), а также Святого Станислава 2-й и 3-й степеней. Мало кто из русских офицеров мог похвастаться таким количеством отличий к 22 годам: судя по архивным материалам, ордена Тухачевский получал в среднем раз в три недели! Но он мечтал заслужить Георгиевский крест.

5 ноября 1914 года Тухачевский был ранен и отправлен в госпиталь в Москву.

Со своей стороны, де Голль тоже в первые дни войны оказался на передовой. И он тоже храбро сражался, а 15 августа 1914 года получил в Нормандии ранение в ногу. Затем он лечился в Лионе. В январе 1915 года де Голль вернулся в строй. И вновь пулевое ранение: 10 марта в сражении на реке Сомме – теперь в левую руку. Лейтенант долго лечился и вернулся в свой 33-й пехотный полк в ноябре уже в чине капитана. А в марте 1916 года он оказался в деревушке Дуомон, в самом центре разворачивающегося Верденского сражения. Позднее, в июле 1919 года, он получит за мужество под Дуомоном орден Почетного Легиона.

К этому времени Тухачевский уже находился в немецком плену. Оправившись после ранения, он вновь вернулся на фронт, но его взяли во время боя под Ломжей (на территории Польши) 19 февраля 1915 года.

Командир Семеновского полка генерал-майор И. С. Эттер так описывал это сражение: «С 8 часов утра неприятель стал буквально осыпать снарядами тяжелой и легкой артиллерии, поражая главным образом восточную часть леса и район, что к северу от леса <…> В 11 часов утра на восточную часть леса началась неприятельская атака <…> Ураганный огонь, перенесенный неприятелем вглубь по резервам, отсутствие ходов сообщения замедлили движение поддержки <…> 6-я и 7-я роты не отступили, приняли удар, произошла рукопашная схватка, и почти никто из них не вернулся».

27 февраля в газете «Русский инвалид» появилось ошибочное сообщение о гибели Тухачевского, его мать Мавра Петровна едва перенесла этот удар.

Отметим, что обстоятельства, при которых Тухачевский попал в плен, стали предметом ожесточенных споров в белоэмигрантской среде: бывшие офицеры объясняли его пленение кто неумелостью, а кто и трусостью. Однако и то и другое не выдерживает критики. В сталинской же историографии эта подробность биографии «Красного маршала» вообще скрывалась, ибо официальная идеология того времени приравнивала плен к предательству.

Известны же следующие детали. Офицер Семеновского полка Г. Бенуа в своих «Воспоминаниях» отметил, что в феврале 1915 года под Ломжей ночью поднялся густой туман, и, пользуясь им как дымовой завесой, немцы напали на русскую передовую роту. Силы были явно неравны. Ротный командир погиб, многие солдаты были убиты, и только человек сорок сумели отойти к своим. Примерно человек тридцать попали в плен, и вместе с ними – «получивший удар прикладом по голове подпоручик Тухачевский, которого подобрали в бессознательном состоянии».

А вот историк В. А. Лесков считает, что обстоятельства пленения Тухачевского весьма туманны. Он пишет:

«Поручик Тухачевский пошел на фронт не воевать за Россию, как многие другие, а, по его собственным словам, просто делать карьеру, блестящую карьеру. Он твердо намеревался выйти в генералы – уже в 30 лет! И вот такая незадача, конец всем честолюбивым мечтам! Поскольку в настоящей отчаянной ситуации «светили» не генеральские погоны или хотя бы орден, а немецкий штык или пуля, он решил проявить благоразумие, утешая себя вполне понятной мыслью: “Из плена еще можно, брат, сбежать, а с того света уже не удастся”.

За то, что Тухачевский сдался сам, без серьезного боя, говорят два факта, совершенно неоспоримых:

1. Он не получил ни одной раны, ни одной царапины.

2. А вот его начальник, командир роты Веселаго, участник Pусско-японской войны, имевший за храбрость Георгиевский крест, тот действительно яростно сражался до конца. Его закололи штыками четыре немецких гренадера. На теле доблестного капитана позже насчитали более 20 (!) пулевых и штыковых ран».

Мнение, надо сказать, весьма спорное и практически ничем не подтверждаемое. А отсутствие ранения – не доказательство.

Непросто было под Дуомоном и де Голлю. Утром 2 марта 1916 года там начался массированный обстрел немецкой тяжелой артиллерии. Затем пустили газ, и началась рукопашная схватка. Батальон де Голля был почти полностью уничтожен. Сам он получил удар штыком в бедро и потерял сознание. Его сочли мертвым. А через два месяца в приказе по армии отметили: «Капитан де Голль, зарекомендовавший себя духовно и морально в самой высокой степени, при страшной бомбардировке немцев, которая почти выкосила его солдат, поднял оставшихся в живых на яростную атаку, посчитав такое решение единственным достойным воинской чести. Он пал в бою при непосредственном соприкосновении с противником».

Де