Сем любил издеваться и унижать меня. Особенно он зверствовал первую неделю после того, как застал нас с Джоном. Ежедневно порол меня, применял электрошокер, пристегивал наручниками к кровати и жестоко насиловал в извращенной форме.

После многочисленных интенсивных издевательств я находилась тогда на грани помешательства. Во сне ко мне являлись черти и волокли в ад. Я просыпалась, понимая, что в этом самом аду и нахожусь. Но и подумать не могла сопротивляться или бежать. Сказывалось, очевидно, мое запрограммированное воспитание.

Сейчас я понимаю, что та часть моей личности, которая могла бы задаваться вопросом, почему мое существование было таким ужасным, была заперта всевозможными установками и запретами, меня готовили по жизни к состоянию программно-контролируемой рабыни.

Однажды, когда Сем в очередной раз жестоко избил меня, я забилась в угол спальни и сквозь слезы, ручьем текшие по моему разбитому лицу, спросила садиста:

– Почему ты так ненавидишь меня? Почему ты ненавидишь меня так сильно, в то время как я люблю тебя?

– Не надо было изменять, – в очередной раз ответил Сем.

– Убей меня, пожалуйста! – взмолилась я. – Хочу умереть прямо сейчас. Я не могу терпеть твои наказания!

Сем ударил меня кулаком по лицу и велел больше так не говорить. У меня начался сильный приступ астмы, ставший следствием издевательств мужа. Пытки, которые я вынесла, оказались слишком тяжелыми даже для моего привычного ко всему организма.

Не знаю, что повлияло тогда на Сема, но избиения приостановились. Синяки стали потихоньку проходить, а муж объявил, что я должна буду сниматься в порно, но для этого нужно будет подвергнуть изменению мой внешний вид.

Сему не нравился размер моих грудей. Он стал инициатором пластической операции по силиконовой имплантации, которой я была насильно подвергнута,

Помню, как в первом коммерческом порнофильме, снимавшемся после операции, мои груди были болезненными и раздутыми. Но потом я привыкла к такому состоянию.

Меня снимали для порнографического журнала "Хастлер" Ларри Флинта и видео-версии сцен из "Хастлера", За несколько минут до съемок я должна была удовлетворить Лари сексуально, он отвел меня в закрытую боковую комнату, где очень быстро совершил половой акт. Когда он закончил, то шлепнул меня по заду и язвительно сказал:

– Иди, работай!

Меня снимали в сценах фильма "Как создать секс-рабыню", где помимо сексуальных кадров было показано программирование человека.

Изменение моих изначальных программных установок, заложенных еще Биллом, заняло некоторое время. При программировании в соответствии с инструкциями Сема пытались обеспечить дополнительную защиту лично для него. Делали так, что любая моя текущая программная установка переключалась бы на "номер один" – установку подчинения Сему – сразу, как только я видела его.

Кроме этого, Сем и Ларри обсуждали, как можно было бы использовать меня для демонстрации возможностей "практического контроля над разумом". Как говорил Ларри, практическая демонстрация поможет «убедить его клиентов в феномене контроля над разумом, вызовет их наивысший интерес и полностью завладеет вниманием».

Вскоре после обработки и съемок у Ларри Флинта Сем сделал татуировку нежной розы на моем лобке. Используя нитрат серебра и принесенный откуда-то инструмент, он изобразил розу, серебряные корни которой уходили в мое влагалище. Сем остался доволен, сказал, что такая татуировка будет способствовать моей популярности как порноактрисы.

После этого меня стали активно снимать в коммерческой порнографии.

Я перестала получать от секса с Семом удовлетворение. А уж чтобы дождаться оргазма, речи не было. Мне хотелось что-то нежное, уважительное, чтобы завестись и вновь испытать радость от близости. Но секс обычно был связан с унижением, принуждением, насилием, откровенными экспериментами властного партнера в стиле БДСМ

Работа же в качестве актрисы порнофильмов требовала оргазма либо четкой его имитации. Сем велел мне тренировать имитацию оргазма. Он договорился о съемках на студии Кинг, отвез меня в Сан-Франциско и поселил в гостинице.

Я надела сексуальную короткую кожаную юбку с белыми чулками, лакированные туфли на большой платформе, свою любимую синюю кофточку с внушительным вырезом, из которого моя силиконовая грудь так и норовила выпрыгнуть. Я не носила нижнее белье, пришлось сверху накинуть легкий жакет.

Я приехала на студию к знакомому уже зданию. Со двора особняк выглядел привлекательнее, чем раньше: появилась мягкая подсветка у входа, здание было теперь выкрашено в насыщенный желтый цвет, на двери появилась солидная позолоченная табличка с названием компании. Я собиралась нажать уже кнопку смартфона, как вдруг кто-то окрикнул меня:

– Новенькая?

Симпатичный парень лет двадцати пяти выходил из припаркованного «Форда». Модно одет, уверен в себе. Может, актер?

– Не совсем: уже здесь снималась, – ответила я, рассматривая незнакомца.

– Что-то я тебя не помню, – сказал молодой человек.– Ты к кому?

– Мне бы к Принцессе Доне. Я с ней общалась перед прежней съемкой.

– О, ты мэтра нашего знаешь! – присвистнул молодой человек. – Но ее сейчас нет, она в командировке. И, вроде, больше не занимается актрисами. Сейчас Грин оформляет договора и назначает съемки. Пойдем, я провожу.

Красавец протянул мне руку. Я взяла его холеную ладонь и решила представиться:

– Меня зовут Алиса, а для съемок предложили псевдоним – Алиса Стар.

– Да, псевдоним хорошо звучит, – согласился молодой человек, но не назвал свое имя.

Я набралась смелости и спросила:

– Ты актер, снимаешься здесь?

– Нет, я, скорее, сценарист, помощник режиссеров, отвечаю за ход съемок, объясняю актерам, как вести себя и что говорить до и после съемки. У нас сейчас интервью практикуют. Я и акции студии имею, не последний здесь человек. Может, с тобой поработаю.

В широком коридоре около банкетного зала нас встретил охранник.

– Она к Грину, – сообщил охраннику мой новый знакомый, – я могу проводить.

Крупный мужчина в деловом костюме с рацией в руке окинул меня придирчивым взглядом и сурово произнес:

– Пусть лучше подождет в коридоре, по правилам ее должен встретить тот, с кем она договаривалась. Встречающий и проводит ее куда следует.

Я обернулась на парня, тот лишь развел плечами:

– Удачи тебе, Алиса Стар. Еще увидимся!

Парень ушел, а мне пришлось присесть на диван. Светлые оштукатуренные стены были увешаны плакатами с голыми и полуголыми актрисами, бордовая ковровая дорожка на полу добавляла уюта помещению.

Вскоре ко мне вышла девушка моих лет в короткой юбке и светлой кофточке.