Катерина замолчала, только звякали ножницы.

– И что дальше? – спросила Ангел, не дождавшись продолжения. – Вы поняли, что деньги зло?

– Мы не сразу научились с ними жить, – проговорила Катерина задумчиво. – Мы думали, если научиться зарабатывать, дальше всё пойдёт легко. А потом оказалось, что сколько ни зарабатывай, денег никогда не хватает. Нужно больше и больше. И никогда не получается заработать столько, чтоб хватало на всех. Чтобы все были счастливы – дети, родители, родственники.

– Мы сегодня разговаривали с Артобалевским, вы его видели? Он знаменитый продюсер. И он сказал, что добывать деньги ради добычи денег – бессмыслица. Как-то так сказал.

– Но мы не сразу это поняли! – подхватила Катерина. – И много времени ушло, прежде чем мы сообразили, что нужно не только зарабатывать, но и жить.

– Что значит – жить?

– Не дёргайся, девочка. Жить – значит, например, разговаривать. По утрам кофе пить. На дачу поехать не для того, чтобы там строительство контролировать, а в гамаке покачаться. В театр сходить не потому, что там премьера и будут нужные люди, а потому что комедию дают. Нам всё время было не до того. Дети должны учиться в лучших школах. Родители должны лечиться в лучших клиниках. Отдыхать нужно на самых дорогих курортах. Посещать нужно только самые модные места.

– Не посещали бы, – пробормотала Ангел.

– Нельзя, – возразила Катерина. – Мы должны быть как все, или нас не поймут.

– А вам не всё равно, поймут вас или нет?

– Теперь, пожалуй, всё равно. А раньше казалось, что это самое главное. Сфотографировали меня для журнала в наряде из последней миланской коллекции или пропустили? И если пропустили, значит, что-то не так, значит, я где-то допустила ошибку. А как я скрывала, что я бывшая парикмахерша, девочка! Должно быть, только разведчики умеют так путать следы, как я! Никто не должен был догадаться, что я бывшая прислуга. Непременно нужно, чтобы дедушка был из дворян, желательно из иностранных, но из русских тоже допустимо. В крайнем случае, из учёных или полководцев.

Ангел опять вспомнила своего деда и решила, что непременно сегодня же позвонит и скажет, как его любит, несмотря на то, что он маршал.

– Если бы узнали, что я из простых, нас бы живьём сожрали.

– Кто?! – воскликнула Ангел пылко. – Вы рассказываете, как будто про Англию времён королевы Виктории! О ком вы говорите? Какие у нас тут дворяне, герцоги, графы?.. Это же всё враньё!

– Ну, конечно, враньё, – согласилась Катерина. – Но его так много, и оно такое убедительное, что волей-неволей начинаешь верить. Не сразу, конечно, со временем. Поначалу понятно, что это просто игра, а потом оказывается, что в неё играет всё твоё окружение и играет всерьёз, со страстью.

– Да чёрт с ними со всеми, – Ангел опять неловко повернулась, чтобы посмотреть на Катерину. – Если вам не нравится играть в такую игру, бросьте и не играйте.

– Сейчас уже поздно, девочка, – сказала Катерина. – Мой муж со мной разводится, а его новая подруга очень предприимчивая особа. Она всё разузнала и скормила меня жёлтой прессе. Интернет взорвался. Всем теперь известно, что моя благородная биография – миф.

– Ну и что? – не поняла Ангел.

– Ничего особенного. Теперь я могу уехать жить в итальянскую деревню или навсегда остаться в Сокольничьем. Все знакомые со мной раззнакомились, а друзья раздружились.

– Так не бывает.

Катерина засмеялась.

– Ты хочешь мне объяснить, как бывает, а как не бывает?

– Нет, но это неправильно! Получается, что всё зря! Так получается?!

– Не кричи, девочка.

– Я не кричу. Вы разводитесь, у вас больше нет друзей, знакомых тоже нет, а что есть? Деньги?

– Деньги есть, – согласилась Катерина. – Они у нас правда на двоих, и я не знаю, сколько мне оставит предприимчивая подруга моего мужа. Мы их никогда не делили. Нам и в голову это не приходило!..

– А ваш муж тоже сволочь? – осведомилась Ангел мрачно. – Как и ваши знакомые?

– Мой муж прекрасный человек, – заявила Катерина твёрдо. – Самое главное, порядочный и талантливый! И на самом деле неплохой продюсер.

– Ваш муж тоже продюсер?! Как Артобалевский?!

– Продюсер Артобалевский и есть мой муж, девочка. Сейчас уже почти бывший.

Тут Ангел развернулась к ней так стремительно, что Катерина выронила ножницы.

– Ваш муж Пётр Артобалевский?!

– Ну, конечно. Мы приехали сюда, чтобы без посторонних глаз обсудить условия развода. Я несколько дней назад, а он позавчера. И не дёргайся так, я могу тебя поранить.

– А поговорить с ним вы пробовали?

– Пробовала, девочка. То есть несколько лет он всё пытался поговорить со мной, но мне было не до него. Я была очень занята. Мне нужно было успеть на все показы, приёмы, к редакторам всех глянцевых журналов, на дни рождения всех адвокатов и пластических хирургов и на презентации всех новых коллекций. А он всё хотел в Углич со мной поехать! – Вдруг из глаз Катерины полились слёзы, и первый раз в жизни Ангел с ужасом поняла, что означает выражение «слёзы градом». Они на самом деле сыпались, как большие тёплые градины, падали на руки и на пол, и казалось, если они продолжат падать, очень скоро из них получится лужа.

Целая лужа слёз.

– И я не поехала с ним в Углич. У него там фильм снимался. Я пообещала, что приеду, но, конечно, никуда не поехала! Как я могу поехать в какой-то там Углич!.. Это не по правилам. По правилам нужно ехать худеть в специальную клинику в Итальянских Альпах, а не в провинцию, где у мужа работа!.. А теперь уже поздно.

– Не плачьте, – бормотала Ангел в растерянности. – Вдруг ещё можно… вы бы с ним поговорили… вдруг это так… вдруг он вас опять в Углич позовёт…

– Что ты говоришь, глупая девочка, – всхлипнула Катерина. – Что ты говоришь…

Наступив на ножницы, она ушла в ванную и долго не возвращалась.

Ангел ждала. Щёки у неё горели, как от температуры, и время от времени она вытирала их мокрой салфеткой, в которой совсем растаял лёд.

Через некоторое время Катерина вышла и улыбнулась ей.

– Что ты так расстроилась, девочка?

– Артобалевский тоже всё время называл меня девочкой, – мрачно сообщила Ангел. – Даже имя не спросил.

– У нас такая привычка, – объяснила Катерина. – То есть не у нас. У него и у меня. Что делать с этими привычками?..

– Зачем вы его отпустили?

– Как я могла его не отпустить? Да ещё после такого скандала в прессе! Ему теперь придётся много лет объясняться! Он же знал, что я не принцесса, а парикмахерша! А делал вид, что не знает.

– Да чёрт с ней, с прессой!

– Ты не понимаешь.