этого государства искренней и чистой любовью, проводя время где-то на «Славе» в попытках протолкнуть язык поглубже Церху и его команде так, чтобы они приютили обеих инвалидок и помогли устроиться на земле. Для наших целей, а мы планировали именно штурмовой универсальный отряд Должников, Лиза не подходила никак. Должница была похожа на рысь — непревзойденный мастер скрытной засадной атаки, но… только в тандеме с Матильдой, которая продолжала оставаться в коме. Причем, Агарин лично мне шепнул, что шансов для этой киды прийти в себя — очень немного.

— М-м-м-маг…

— О, отлично, — обрадовался я, продолжая трясти Волди как грушу, — Сейчас ты у меня еще сто грамм выпьешь! А потом я тебя снова током шарахну!

— Ма-ма-ма-ма…!

Терапия продвигалась пусть и не спеша, но уверенно. Ничего не понимая в психологии драконов, магическим образом связанных с клонами, я действовал наобум, но решительно. Если моя рожа заставила Аволдиуса вцепиться остатками мозгов в тело эльфа путем выработки слонячьих доз окситоцина, то теперь нужно эту щенячью преданность из глаз друга убрать, заменив простой человеческой обидой на издевательства. Тем более, что «зацепился» Волди всей душой.

Чуть более суток у меня ушло, чтобы убедить нехило пострадавшего психикой друга, что всё уже кончено, что он снова в теле эльфа. Пришлось его несколько раз напоить, несколько раз встряхнуть, затем усыпить с помощью снотворного, самому тоже взяв передышку. Внятно разговаривать он начал лишь на третьи сутки, когда мы уже приближались к некоему горному монастырю, который Агарин неуверенно называл «постоялым двором для Должников».

Аволдиус выжил как личность только за счет того, что его основное тело, куда его выкинула воля Бога-из-Машины, представляло из себя настоящий океан физической боли. Сородичи, достав давным-давно потерянного собрата из той дыры, в которой он провел множество лет, провели над ним множество операций, выпрямляя и удаляя деформированные кости, сдирая неправильно наросшую чешую, удаляя всё погнутое и искаженное. Сознания у пациента не было, оно было в клоне, так что операции и заживление шли без наркоза.

Когда Волди вернулся в своё тело, он оказался буквально поглощен двумя стихиями — своим полным разумом и Болью. Последняя и помогла ему сохранить себя, стала якорем, за который он зацепился, изо всех сил сохраняя свое существующее «я», атакуемое памятью гигантского ящера. Его постоянно бомбардировали воспоминания, разум судорожно пытался расшириться, но… он как кот, нашедший посреди шторма в океане бочку, вцепился в Боль всеми когтями и не отпускал, пока не смог выдержать весь напор своих старых воспоминаний. А затем он их не принял, а… научился игнорировать, получив возможность начать искать путь к своему клону. Это заняло много времени…

…и окончилось неудачей.

Чем больше он привыкал к боли, тем сильнее на него давил ставший чуждым разум дракона, желающий растворить небольшой умишко бывшего кота в себе. Я мог сколько угодно называть этих ящериц ленивыми дегенератами и быть при этом совершенно правым, но столетия и тысячелетия жизни оставляли их с очень большим багажом знаний и памяти. Аволдиус знал, что не сможет вынести этого багажа, что просто сойдет с ума, может быть, даже умрёт, поэтому был вынужден замкнуться в себе. Он мог решиться лишь на робкие попытки нащупать связь с клоном, но сил у него на это почти не оставалось.

А затем наш архивраг траванул всех остальных драконов, запулив в каждого по ведру яда. Кроме Волди, разумеется.

Что тогда произошло? Истерика. Отравленные, удирающие, испуганные, драконы во всю мочь и по всем каналам трубили «спасите, помогите, грабят, убивают, насилуют!» … так громко, что бомбардируемый этими лихорадочными воплями Аволдиус смог отрешиться от гнета собственного разума!

…и выбраться с нашей небольшой помощью. Вот такая вот почти счастливая история, если не считать того, что он нахватался кучи обрывочных знаний, был сейчас под серьезнейшим гнетом от продолжающих магически истерить драконов, лежащих без сил по разным укрытиям, получил по мозгам от моей харизмы, из-за чего у него теперь на меня вставало (но мы с этим боролись, боремся и будем) … ну а такие мелочи как электрический шок и опьянение можно не учитывать.

— В общем, ты молодец, — похвалил я слегка пришедшего в себя эльфа, — Если бы ты даже смог стать хозяином собственного разума, то инстинкты заставили бы тебя забиться в самую глубокую нору этого мира. Скорее всего, сдох бы при этом, если с телом всё так плохо, как рассказываешь.

— Не очень там плохо…, — пробурчал бывший кот, обхватывая руками свои колени от физического дискомфорта и смущения из-за стояка, — Я… тело, оно почти здорово. Только, Магнус… Понимаешь, это как гора. Невыносимая гора. Я как жучок, песчинка, пылинка. Если сольюсь с ним, то подохну как…

— Как Волди, — понимающе кивнул я, — Ну и не сливайся. Оно, как понимаю, спрятано надежно. Это тело у тебя всем смертным на зависть. В чем вопрос? Раньше у тебя не было даже надежды, ты был заперт в теле гребаного кота. Пинком убить можно. Сейчас-то всё хорошо.

— Я хотел бы помочь. По-настоящему, а не как там.

— Очень благородно, дружище, — поморщился я, — но тупо. Ты говоришь, тебе до сих пор компостируют мозги орущие от ужаса ящерицы? Ну так вот они, могучие и волшебные, лежат готовыми к употреблению тушами, ждут, пока боженька им вставит по самое небалуйся. Ну и что?

— Воплощение…, — шепот Аволдиуса заставил меня напрячься. Это было крайне неожиданно. Но думать на эту тему не хотелось.

— Без шансов! — отрезал я, — Чтобы запустить эту вашу тумбу-юмбу, ты должен стать полноценным мальчиком, насколько я понимаю. А став им, станешь и зассыхой, который драпанёт куда подальше, не взвидя белого света! У вас трусость в инстинктах, я правильно понимаю?

— Нет, не трусость. Здравый смысл. Понимание мира.

— Тогда закрыли тему. Мир может быть на краю гибели, мы можем рисковать своими жизнями, но есть надежда на будущее… даже если обосремся. У всех. У тебя, у меня, у Стеллы и у моих девчонок. Этот мир нам обоим еще ничем не доказал, что достоин жить.

Я кривил душой, разумеется. Всё дерьмо, что началось на Кендре, было, есть и будет из-за драконов. По всем канонам и правилам дать Волди рискнуть жизнью и разумом, чтобы прекратить вот это вот всё… было бы правильно. Если он не помнит, что был межмировым паразитом, так это не значит, что не должен нести ответственность.