litbaza книги онлайнБоевикиЧерная Луна - Олег Маркеев

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 38 39 40 41 42 43 44 45 46 ... 206
Перейти на страницу:

— Так идет, что ветки зеленеют,

Так идет, что соловьи чумеют,

Так идет, что облака стоят, —

прошептал Белов, вцепившись взглядом в проплывающее мимо лицо.

Незнакомка, до этого равнодушно смотревшая вниз, словно что-то почувствовала, повернула голову и с интересом посмотрела на Белова. Длилось это ровно секунду. Потом огонек в ее глазах погас. Она чуть дрогнула уголками ярко накрашенных губ и отвернулась.

«Расслабься, Игорек, — сказал сам себе Белов. — Повело старого мерина! В твоем возрасте для участия в чемпионате по сексуальному многоборью одного роста и широких плеч мало. Нужен „мерс“ и счет в швейцарском банке. А ты в сером пиджачке прешься на работу на метро. И можешь не изображать из себя Джеймса Бонда на боевом задании, не пацан уже. Удостоверение в нагрудном кармашке мужской гордости не прибавляет, а в наше время полной свободы и того хуже — как справка о кастрации. Вот ты же не можешь сейчас рвануть за ней, плюнув на все? Нет. Вот и не возбуждайся без надобности. А то инсульт схлопочешь».

Оглянулся. Фигурку в белом уже закрыла плотная стена спин, было лишь видно копну искристых волос, стянутых на затылке белой резинкой.

«Раньше мог бы. В два счета. Звякнул бы Пашке, мол, срочно шушукаюсь с агентом, прикрыл бы меня на часик. Десять минут, и она дала бы телефон, а за полчаса обговорили бы планы на выходные. Куда бы делась, малая!»

«Раскатал губу», — произнес кто-то другой, мерзкий, как неопохмелившийся алкаш. Этот другой сидел внутри с самого утра. Разбудила его благоверная своим скулежом по никчемному поводу. В душе Белов был согласен, что жена имела моральное право на легкий скандал: заявился за полночь, еле отрапортовал о прибытии и сразу же рухнул замертво. Но пилить все утро, как старая бензопила «Дружба», еще не оклемавшегося мужика — садизм крайней степени. Белов даже не стал завтракать, хлопнул две чашки чая и поспешил удалиться на безопасное расстояние. Мерзкий голосок внутри подбивал на убийство.

«Меньше надо было пить», — опять ожил мерзкий алкаш.

«Да пошел ты!» — цыкнул на него Белов. Вчера, действительно, перебрали. Втроем поехали навестить друга Женьку, повезло человеку, нашел теплое местечко в отделе при Шереметьеве-2, такое грех не отметить. Две бутылки уговорили сразу. За встречу. Потом пошли за добавкой, но во фри-шопе от цен сделалось дурно. Пришлось посылать гонца в соседнюю Лобню. Что разливают по бутылкам в этом городке, для Белова осталось тайной. От первого же стакана он окосел хорошо и надолго. Как оказался у дверей родного дома, еще предстояло выяснить., «Плохо мне, плохо!» — заскулил голосок внутри.

«Пошел в задницу», — не выдержал Белов.

«Сам пошел, опер недоделанный!» — огрызнулся алкаш и временно затих.

У выхода его опять стиснул людской водоворот, смял, закружил и сам собой вынес сквозь распахнутые настежь двери.

Белов облегченно вздохнул, вытер испарину со лба и сунул в рот сигарету. Денек должен был выдаться на славу: на небе ни тучки, легкий ветерок разгонял бензиновый чад, накопившийся за неделю жары.

Поток пассажиров, выжимаемый из дверей, как фарш из мясорубки, сам собой разделялся на неравные части. Белов давно уже привык делить людей на агентуристов и агентов, оперов и объектов оперативных разработок, на тех, кто сажает, и тех, кому положено сидеть. Знал, что не по-людски это, но иного взгляда тебе не дано, пока в кармане лежит удостоверение. Да и потом, как выпрут на пенсию, мало что в голове меняется. Опер, как художник, шлюха и священник — не профессия, а мировоззрение и образ жизни. И если разобраться, не так уж велик грех, все равно же обещано, что, в конце концов, будут отделять злаки от плевел, а овец от козлищ. Поторопились разделиться, конечно, но это простительно. Потом легче будет разбираться — «ху из ху».

Белов смаковал первую за утро сигарету и с улыбкой наблюдал, как блаженные овцы кучкуются у ларьков, сбиваются в группки и гомонливым стадом уходят влево, к «Детскому миру». Козлища, наскоро побритые, хмурые и невыспавшиеся по одному, реже по двое пробивались сквозь овец, толкущихся под арками, и сворачивали вправо — на Кузнецкий мост.

Своих Белов вычислял моментально. Молодые, еще спортивные на вид, и старые, поизносившиеся, как их же пиджаки, несли на себе неизгладимую печать принадлежности к касте допущенных к совсекретным бумагам. Белов по себе знал, что клеймо исключительности уже ничем не вытравить. Год-два работы в «органах», и в тебя намертво въедается противоестественная двойственность: щекочущий холодок власти от возможности захлестнуть петлю компромата на шее очередной «овцы» и ощущение подсознательного страха, что сам в одночасье можешь стать козлом отпущения или бараном для заклания. Все это Белов уяснил давным-давно, благо учителя попались толковые. А совсем недавно понял, что другой жизни ему уже не отпущено. Слишком поздно меняться, просто не хватит сил.

Год назад у полусгоревшей дачи, в которой нашли труп Кирилла Журавлева, отличного опера и настоящего мужика, Белов поклялся, что уйдет. Он так и не дознался, какая неладная затащила Журавлева в ту операцию, на чем его взяли, как сломали, да и ломали ли — еще вопрос. Скорее всего, как и самого Белова, «сыграли втемную». Выжали, как лимон, а потом бросили с перерезанным горлом. Белову еще повезло. Провальную операцию — гора трупов и никаких концов — неожиданно приказали считать успешной. Все материалы по делу, раскрученному Беловым, затребовала к себе Служба безопасности Президента. Заодно и лучшего молодого опера Димку Рожухина переманили. В приватной беседе Белову дали ясно понять, что дело закрыто навсегда, утрись и живи дальше. А главное, не мешай жить другим. Его решение уйти восприняли с пониманием, устал человек, перенапряг вышел, не железный все-таки. По блудливо отводимым глазам начальства Белов понял, что именно этого от него ждали, хуже — на это рассчитывали.

На воле он продержался ровно три месяца. По протекции устроился в фирму, занимающуюся «бизнесом» — то есть всем подряд: от строительства дач силами хохлов и узбеков, нелегально живущих в Москве, до розлива финской водки в польском местечке. Едва освоился в должности начальника службы безопасности и привел в божеский вид охрану первых лиц, как началось. Дважды пришлось передавать валюту. В спортивной сумке. Сто пятьдесят тысяч долларов за раз. И ни копейки премиальных за риск. Потом начались нудные разборы с небритыми личностями кавказской национальности. Все закончилось диким мордобоем и пулей в окно шефа. Шеф выполз из-под стола с просветлевшим, как после исповеди, лицом и через два часа уже летел на Канары. Белов остался. На следующий день, едва вставили новое стекло, пришел опер из Краснопресненского райотдела ФСБ и предложил дружбу, что означало подписку о сотрудничестве или добровольную передачу информации бывшим собратьям по чекистскому цеху. Как вешать лапшу на уши попавшей в передряг «овце» и демонстрировать чудеса гуманизма в обмен на согласие таскать в зубах информашку, Белов знал и без него, поэтому покрыл малохольного опера семиэтажным матом и выгнал из кабинета. Погонами не вышел вербовать отставного подполковника. Но легче от этого не стало.

1 ... 38 39 40 41 42 43 44 45 46 ... 206
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?