– Нет, – покачал головой бывший ангел.

– Что? – Миша, явно не ожидавший такого ответа, даже рот раскрыл.

– Я сказал, что ты не прав, – повторил Зачитавшийся. – Твоя ошибка в том, что ты решил, будто можешь управлять жизнью другого человека. А это не так. Подожди, – попросил он, видя, что собеседник уже собирается ответить ему что-то резкое. – Помолчи и послушай. Я расскажу тебе притчу. Об ангеле-хранителе, который так хотел опекать писателя, что заставлял своего подопечного сочинять…

К удивлению рассказчика, Миша слушал молча и внимательно и перебил-то всего пару раз.

– Вот такая история, – закончил Зачитавшийся. – Видишь, даже ангелы не имеют права вмешиваться в жизнь людей. А ты разве ангел?

– Я отец! – парировал собеседник, но уже далеко не так уверенно.

– И что – это дает тебе право диктовать свои условия? Оставь дочь в покое. Это ее жизнь – и она вольна обращаться с ней так, как сама считает нужным.

– Ну да, а если она дров наломает? – это было уже не возражение, а вопрос.

– Все равно это будут ее собственные ошибки. Которые ей же и исправлять.

Миша глубоко задумался и вышел из этого состояния, только услышав объявление по радио.

– На мой самолет регистрацию объявляют, – все еще задумчиво проговорил он. – Пора мне. Спасибо тебе, отец. – Он протянул широкую ладонь.

– За то, что выпил с тобой? – улыбнулся ангел, пожимая его руку.

– И за это тоже… Пойду я. А ты расплатись тут, хорошо?

Он сунул в руку Зачитавшегося какие-то купюры и быстро вышел из кафе. И только после его ухода бывший ангел сообразил, что еду они оплатили сразу, у стойки, да и денег собеседник оставил намного больше, чем стоила пицца. Ясно, что таким образом он хотел поддержать своего случайного знакомого, и это оказалось просто спасением для бывшего ангела. Долго прожить на такую сумму, конечно, было нельзя, но, по крайней мере, она позволит несколько дней не мучиться от голода и жажды. А это уже кое-что.

Зачитавшийся покинул кафе в самом лучшем расположении духа и направился к киоску, где продавали газеты и книги. Он был уже почти у цели, когда увидел, что навстречу ему неторопливо, осторожной старческой походкой движется женщина. Пожилая, скромно, но аккуратно и к лицу одетая в длинное приталенное пальто, с черными с проседью волосами, собранными в высокую прическу, она показалась ему чем-то знакомой. Женщина торопливо приближалась к нему. Он удивленно взглянул на нее, встретил ответный внимательный взгляд и ахнул:

– Иволга!

Ее лицо осветилось улыбкой, сразу сделавшей ее обладательницу моложе чуть ли не на четверть века.

– Узнал! Все-таки узнал! Я загадала – если ты сразу меня узнаешь, все будет хорошо!

– Иволга, родная моя… – бормотал он, прижимая ее к себе. – Как я… Ты даже не представляешь… Значит, я теперь не один!

Пассажиры кто недовольно, кто с любопытством, кто с умилением, а кто-то и с завистью глядели на странную пару стариков, которые, очевидно, встретились после долгой разлуки. Но бывшие ангелы не обращали на них никакого внимания.

– Иволга, – все повторял и повторял он. – Ты спустилась, ты прилетела ко мне… Иволга!..

– Ну, хватит! – шутливо нахмурилась она. – Не называй меня больше этим прозвищем, я никогда его не любила.

– А как же тебя называть? – растерялся он.

– Линой. Или полным именем – Ангелиной. Я остановилась именно на нем – захотелось сохранить при себе хоть что-то ангельское. Теперь я Ангелина Кирилловна.

– Лина… Очень мило.

– А я тебя буду звать Сашей, ты не против? Потому что ты теперь будешь носить имя Александра Петровича Самородкова. Мне показалось, что это тебе понравится, навеет кое-какие воспоминания… Кстати, у меня есть документы для тебя.

Только сейчас он увидел, что у подруги с собой большая сумка на колесиках. Женщина наклонилась, раскрыла ее, вынула мужскую теплую куртку на меховой подстежке, встряхнула, чтобы разгладить образовавшиеся от лежания складки.

– Вот, держи, это тебе. Надевай скорее! Надо же, как тебе идет… И с размером я угадала. Ну что, пойдем отсюда? Думаю, в аэропорту нам с тобой делать нечего. Мы же не собираемся никуда лететь.

– А куда мы отправимся? – поинтересовался все еще не пришедший в себя от потрясения тот, кто еще недавно был ангелом, а теперь стал Александром Петровичем Самородковым.

– Для начала в какой-нибудь ресторан. Я уже узнала, что такое голод! – весело сообщила бывшая Иволга. – А потом нужно будет решить вопрос с жильем. Думаю, на первое время подойдет приличная гостиница.

– Милая Иво… Лина, но на все на это нужны деньги! А у меня их очень мало…

– У тебя есть деньги? – удивилась она. – Откуда?

– Я их получил… э-э-э… за разговор по душам.

– Как интересно! Ты обязательно мне это расскажешь, ладно? И не волнуйся, денег у нас достаточно. У тебя в правом кармане куртки бумажник, там наличные и кредитные карты. А сейчас пойдем искать такси. Мы с тобой не в том возрасте и люди не того положения, чтобы пользоваться общественным транспортом.

Однажды вечером (дело было в конце января) Алексею позвонил Борис. Собственно, в самой этой ситуации не оказалось ничего из ряда вон выходящего или просто особенного – приятели созванивались часто, никак не реже двух раз в неделю, да и виделись более или менее регулярно. Но в этот раз по голосу старого друга Алеша сразу понял, что у Борьки какое-то дело к нему и, по всему судя, серьезное.

– Давай завтра встретимся, поговорить надо, – предложил он.

– Давай, – согласился Алексей. – Хочешь, я к вам заеду?

– Хотеть-то хочу, но к нам лучше в выходные, – отвечал Боря. – А завтра давай встретимся где-нибудь на нейтральной территории. У детей карантин, они сейчас дома. Если ты приедешь, они точно поговорить не дадут – а дело серьезное.

– А что с детьми? – испугался Алексей. – Заболели?

– Да не волнуйся, в порядке они, – заверил Боря. – Просто в школе карантин, несколько случаев ветрянки – вот их и отпустили на недельку. А они, как понимаешь, довольны до невозможности. Целый день по квартире на головах ходят. Или к компьютеру прилипают так, что не оторвешь.

– Ну, тогда ты ко мне приезжай. Помнишь еще, где мой родительский дом?

– Нет, блин, не помню! Можно подумать, я сам не вырос в соседнем подъезде…

Приехав, Боря, как и положено, долго удивлялся тому, как все изменилось в знакомой ему с детства квартире, вспоминал, какие тут раньше были обои и какие двери, где стояла какая мебель и что у него с ней связано. Этот сентиментальный экскурс в прошлое так затянулся, что успел надоесть Алексею.

– Может, перейдем к делу? – проговорил он и добавил с усмешкой: – А то вас, писателей, хлебом не корми, дай поностальгировать.