Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Почему вы решили, что я с ним ещё и….
— Рот Давыдова был свободен и если бы он знал, что вы собираетесь убить его, то обязательно бы заорал…
Трубка разочарованно фыркнула.
— Ну да… конечно. Я спросил его, что ему известно… Убивать не хотел, время-то близилось к завершению, а лишний труп снова оттянул бы время.
— Верно. Но тот видел в разоблачении Татьяниной легенды возможность реабилитироваться и принялся наседать.
— Он повышал тон…
— В тот самый момент, вы услышали, как в дом уже рвётся стадо обезумевшей толпы…
— Пришлось ёкнуть в самый выхлоп…
— Подобрались сзади, чтобы тот не заподозрил, на что вы решились. Очень мудрое решение… Прихватили за глотку, откинув голову так, чтобы у жертвы не было возможности кричать… Несуетливо прикинули куда бить… Даже слегка присели, чтобы следствие ломанулось искать низенького убийцу… вроде Соколова.
— Как вы догадались, что это был я?
— Прекрасное понимание ситуации!.. Дураки, обычно, спереди, с фронта, в грудь ткнуть пытаются. Представьте сколько крови вылилось бы на брюхо убийцы! А вы ловко так… сзади и сверху, чтобы только рукавчик замарать… тот, который у вас уже в крови Синяева был.
— Эх, я-то думал, что выкрутился!
— Кстати, и со второй гостевой спальней, вы меня почти убедили. — Антон начал получать удовольствие от разговора, нараставшей скорости и подступавшей ярости. — Я-то подумал, что она была для вас, вернее для Захарова, приготовлена. В действительности, молодожёны собирались спать отдельно…
— Какая разница?!
— Саша была на сносях и серьёзно к тому относилась. Вы о сей подробности не знали, а посему взялись убеждать меня в том, что вторая спальня предназначалась вам… то бишь Захарову, которого якобы пригласила Татьяна… Очень важная подробность! В помощь точности умозаключений следствия, вы перекинули Сашину одежду из второй спальни в первую, так, чтобы создать видимость будто молодые собирались ночевать вместе. Весьма неразборчиво вы всё это провернули. Судя по воспоминаниям соседей и хозяйки квартиры с улицы Марата, которую Саша разделяла с Сениными, девушка обладала особым влечением к чистоте. Она никак не могла так скомкать и бросить чистое белье в шкаф. А когда я услышал о её подходящем материнстве, мой доводы начали меняться не в вашу пользу.
В эфире наступила тишина.
— Да, кстати, нас представить забыли, — не успокаивался Антон, — как мне величать-то вас?..
Молчание. Дубильщик бросил трубку. Антон побелел. Нет, не от того, что упустил опасного убийцу.
— Как он мой номер телефона узнал? — процедил он сквозь сжатые зубы.
Попытка разложить всё по полкам.
Совершенно пустой коридор больницы окрашивал настроение любого прибывшего сюда в лишённые жизни цвета. Посетитель стремительно погружался в хаотично-переходные чувства подобно расстроенной системе компьютера, запущенной в долгую перезагрузку. Даже чистота привлекала исключительно то, что на языке Димыча называлось «прострацией функции объектно-ориентированного подхода». Что это значило, Антон не понимал до тех пор, пока не оказался сжатым в зелено-глянцевых стенах больницы. Некая невидимая рука отсоединила его от источника молекулярного питания. Голова начинала гудеть, ноги слабеть, мозг расслаиваться, тело разваливаться, а желудок, присвоив себе право на голос, взялся сочинять какофонию на тему «время обеда прошло».
«Это просто усталость» — сам себе объяснил Антон. — «В следующий раз, нагружу бардачок шоколадными батончиками».
Пройдя весь процесс регистрации и проводив Татьяну до одноместной палаты, Антон присел у дверей в ожидании сотрудников его группы. Да, он устал как никогда!
«Сейчас бы принять душ, хорошо поесть и в постель,» — думалось ему, — «под бочок к моей мягонькой и нежненькой…»
— Захаров объявился. — Словно гром в безмятежном лесу раздался над ним голос подъехавшего Синяева. — Тот, который настоящий. В больнице лежит на Петроградке… третий день, с травмой головы. Оказался избит неизвестным после того, как был усыплён приличной дозой хлороформа.
— Хлороформа? — Переспросил Антон.
— Ага.
— Избит неизвестным?
— Точно. — Синяев растерянно помялся на месте. — Мужик попал в реанимацию без документов. Пришёл в сознание этим утром. Давать показания особо не может… вот только имя своё да обстоятельства нападения выложил.
Следователь на это ничего не сказал, но лишь дёрнул плечами. Понятно, что впервые Захаров встретил Дубильщика скорее всего в своём туристическом агентстве. Сразу заметил его сходство с собой. Бородка, лысинка, мягкий голос, один рост, манеры, грязные джинсы… Возможно, они вместе над этим посмеялись. Далее, Захаров разболтал историю своей семьи, упомянув о сестре жены. Татьяне Моловец. Наверное, даже пожаловался на то, что мол такой-то Давыдов её замуж зазывает, а его, хоть не кровного, но родственника, на свадьбу племяшки не пригласили… Вот Дубильщик и воспользовался предоставленной ему легендой. Хорошо, что хоть самого Захарова не убил.
— Описание подозреваемого уже разослали по всем весям, так что засветился этот ваш Дубильщик. — Продолжал прапорщик. — Весь Питер на ушах, а я тут рядом живу, в деревне, вот и решил после передачи дежурства сюда заглянуть. Тихонечко…
Следователь и на этот раз промолчал, но на собеседника глянул тепло и благодарно. Тот присел рядом.
— То, что Дубильщик был знаком с Захаровым достаточно хорошо, дело ясное. — Вслух принялся рассуждать Антон. — Но тогда почему Захаров говорит, что на него напал «неизвестный»?
На этот раз плечами пожал Синяев. Он кашлянул в кулак, поёрзал, потирая раненое плечо, и нахмурился, собираясь с силами. Его занимал совсем иной вопрос, и он приехал сюда, желая получить на него ответ от «первых рук».
— Как могло случиться, что этот вроде спокойный и располагающий к себе человек превратился в эдакого «Потрошителя»? — Спросил он.
Антон устремил взор в окно, отражающее перспективу упирающегося в него коридора.
— Начнём с того, что Дубильщик вовсе не маньяк-убийца. — Произнёс он так, будто разговаривал сам с собой. — Всё началось два месяца назад, когда Столетов совершенно случайно убил молодого спортсмена Лёню Беспалова…
— Столетов?
— Да, это работник регистратуры спортивной клиники на Фонтанке и несостоявшийся псковский актёр. Он первым появился в качестве подозреваемого… — С раздражением кивнул Антон и вынул свой телефон. — Дубильщик возник из Столетова, руку на отсечение отдаю…
С этими словами он вбил эсэмэску Димычу: «пришли фотографии Столетова». Прапорщик потёр ладони.
— Ладно, пусть будет Столетов… но как?
— Можно только предполагать. Возможно, потеря карточки Беспалова в спортивной клинике послужила прелюдией к преступлению, ведь Леонид излишне разозлился и, судя по его характеру, нуждался в ком-нибудь, чтобы сорвать настроение. Сначала он «наехал» на регистратора… На Столетова. Вопрос, почему именно на него, в ответе
