– Мексиканскую острую, пожалуйста, только отдельно.

– Начнете с салата? А ты, Мод? Возьмешь что-нибудь на закуску?

– Мне, Элен, на закуску, пожалуйста, картошку-фри.

Через минуту она принесла тарелку бледной недожаренной картошки и блюдо со светло-зелеными салатными листьями, двумя ломтиками огурца и чуть розоватым кружочком помидора. Все это было залито густым комковатым соусом.

– Только что прибыл мистер У, владелец ресторана. Он хочет с вами познакомиться.

– Кто?

– Мистер У. Это китайское имя, как слышится, так и пишется – У.

– Пусть подходит, – сказал Саймон., Элен отошла, он попробовал салат и шепнул мне: – Я просил мексиканскую приправу, отдельно. Мне принесли из голубого сыра.

– Ты не любишь голубой сыр?

– Мне не нравится, когда он кусками.

– А мне нравится! – сказала я. – Ты их выбери и отложи на салфетку, я потом съем.

Подошел мистер У. Это был китаец крайне преклонного возраста и среднего роста.

– Я знаю вашу мать, – сказал он.

– Кто ее не знает? – ответила я.

– Как вам нравится мой ресторан?

– Чистый восторг!

– В каком смысле? – спросил мистер У.

– В том, что есть в округе приличное место, где можно спокойно поужинать, – сказала я, улыбнувшись так, как, на мой взгляд, должны улыбаться опытные, многое на своем веку повидавшие женщины.

Вид у мистера У был довольный.

– Gehakteh Leber iz besser vi gehakteh tsores.

– Что это значит?

– Печеночный паштет лучше мелких неприятностей.

– Старинная китайская пословица?

– Еврейская! Я думал, вы знаете. Кстати, сестра ваша работает прекрасно.

– Что? – спросила я.

– Вы и этого не знаете? Она поступила официанткой в один из моих филиалов.

– Шутите? – сказала я. – Не верю. «Увидишь деву дивной красоты. Ее остерегайся! Таят обман прелестные черты. Коварства опасайся!»

– «В честь реки ее назвал он, В честь веселых водопадов Дал ей имя – Миннегага», – сказал мистер У. – Вы тоже это декламируете?

Я покачала головой.

– Вовсе нет. Просто решила вас проверить.

– А вы не хотели бы поработать у меня официанткой?

– Нет, благодарю. Я не собираюсь надолго задерживаться в этой дыре.

– Вы английский лорд, да? – спросил Саймона мистер У. – Счастлив с вами познакомиться. Gelebt vi a har un gestorben vi a nar.

– А это что такое?

– Жил как лорд, а помер как дурак. Я с вами посижу, вы не против? Позвольте вас угостить. – Он юркнул ко мне на диванчик и потерся о мое ухо. – Nit utlecher vos zitst oiben-on iz a pan, или: не каждый сидящий за столом аристократ. – Он покровительственно улыбнулся Саймону. – Не принимай всерьез, сынок. Люблю, знаешь, нащупать больное местечко и легонько уколоть. – Он схватил меня за руку, крикнул Элен: – Принеси им еще по порции, – и чмокнул меня в запястье. – Так, лапочка?

– Да, спасибо, – ответила я.

– Я, пожалуй, перейду на пиво, – сказал Саймон. – Какое пиво у вас имеется?

Элен закатила глаза, сверкнувшие, как ртуть, посыпавшаяся из разбитого градусника.

– Бутылочное и баночное: «Микелоб», «Будвайзер», «Буд Лайт», «Коре», «Коре Лайт», «Амстел», «Нью-Амстердам». – Говоря это, она смотрела в зал, который потихоньку заполнялся народом. Похоже, других официанток, кроме Элен, здесь не было. – «Рейнголд»,[9]«Бекс», «Сэмюэл Адаме», «Хайнекен», «Дженессийское плотное». Разливное: «Микелоб», «Амстел Лайт», «Карлсберг», «Басе» и «Энкор Стим».

– Мне, пожалуйста, «Рейнголд».

– Послушай, лапочка, – сказал мистер У, – мне, наверное, не следовало бы этого говорить, но не могу удержаться. Пошли к черту этого гойише копф, встречайся со мной. Я давно уже наблюдаю за тобой и твоей семьей. Сестра твоя – настоящая шайне майделе, и поэзию знает, это посетителям нравится. Я даже подумал, не одеть ли официанток в национальные индейские костюмы, только вот боюсь, культурный климат для этого сейчас неподходящий. А что касается твоей матушки… – Он слюняво чмокнул пальцы на свободной руке. – Изумительная женщина! Теперь переходим к тебе. Ты готова выслушать мое мнение?

Элен поставила на стол выпивку и удалилась. Саймону принесли запотевшую пивную кружку. Он сделал глоток и так поспешно ее отставил, что расплескал три четверти содержимого.

– Тьфу! – Дрожащей как осиновый лист рукой он схватил мой первый стакан с виски-сауэр и выпил его залпом. – Это было не пиво, – объяснил он, переведя дыхание. – Но что?

Элен вернулась с блюдом салата и еще одним мартини.

– Это опять я! – сказала она бодренько. – Прошу прощения, я вам сначала принесла не тот салат. Ваш вот этот. Мексиканскую острую приправу я подала в кружке, – Элен пододвинула кружку поближе к Саймону и спросила изумленно: – Куда она подевалась?

– Этот псих ее выпил, – сказал мистер У. – Зачем тебе этот шлимазл, а?

– Откуда мне было знать, что это приправа! – Саймона аж перекосило. – Шутка злая и неумная!

– Ой, только не надо выражаться, – обиделся мистер У.

Саймон бросил на него убийственный взгляд.

– Думаешь, они нарочно? – попыталась догадаться я.

Он замотал головой.

– Я принесу еще приправы, – сказала Элен. – Вот его мартини. Фу ты, черт! Он же пива хотел! Какое он выбрал? – Саймон не отвечал. – Будьте добры, напомните, какое пиво вы хотели.

– Стакан воды, прошу, – выговорил он наконец. С покрасневшими белками его глаза казались еще голубее.

– Ой, правда, он говорит как Оливер Твист из мюзикла? – восхитилась Элен. – Обожаю этот спектакль. Я из-за него специально в Нью-Йорк ездила.

Саймон судорожно схватил мой второй стакан с виски-сауэр и опорожнил его.

Затем он выпил то, что стояло перед мистером У.

– Мое саке! – сказал тот возмущенно, а Саймон продолжал безумным взглядом шарить по столу. Дотянувшись до бокала с мартини, он махом осушил и его. – Элен, снова все повторить, – сказал мистер У, брезгливо поморщившись.

– Что вы пили? – спросила Элен.

– Я пил охлажденное саке, – сказал мистер У. – А сейчас принеси мне, пожалуй, ликера «Бейлис» со льдом.

– Прошу вас, – сказал Саймон голосом лягушки-вола, которую переехала машина, когда та, намереваясь метать икру, переходила шоссе. – Принесите мне стакан воды.