С Тамарой они встретились уже возле машины. Любопытное у девушки было выражение лица – словно боролись в ней два чувства. Разочарование – ведь сделать задуманное она так и не смогла. И облегчение – ушла, причем без серьезных проблем. Ее даже не остановили ни разу.

– Как оно? – Виталий как раз закончил пластать колбасу. – Чай будешь?

– Ты сейчас хочешь чаю?

– А почему бы и нет? Кровь возбуждает аппетит, особенно чужая. Вон, бери термос.

– Где набрал кипяток?

– Да у клиента в квартире и вскипятил. Не все ли равно…

– Ну, ты даешь. Нервы железные!

– Обычные нервы. Тут дело привычки. На вот. – Он протянул ей бутерброд. – Как, доделала?

– Не потребовалось. Ты перебил ему позвоночник, он от шока сдох.

– И все вернулось на круги своя. Говорил же тебе: слушайся старших. Грохнули бы его, как я предлагал, и не теряли время.

Тамара промолчала. И лишь после довольно долгой паузы (а куда деваться, бутерброды надо съесть, а чай допить) поинтересовалась:

– Почему мы здесь сидим?

– Не сидим, а работаем. Если конкретно, ведем наблюдение. И к слову, информацию я уже получил. Так что сворачиваемся и едем отсюда.

– Что за информация?

– Погляди в бинокль. Видишь, суматоха.

– Да, уже нашли. Я думала, позже будет.

– И ты была права. Не там суетятся.

Тамара посмотрела внимательнее, потом удивленно сказала:

– Это около дома, где ты работал…

– Ага. И приехали они по душу парнишки, который имел разговор со мной. Точнее, не по его, а по мою душу-то. Ладно, хрен с ним, поехали. Да не торопись ты, доешь…

– Попробуй тут не торопиться.

– Не бурчи, ты ж не мужчина.

– В смысле?

– Если бурчит – значит, голодный. И неважно, желудок это или мужчина. Так что это наша прерогатива. О, видишь, и доела уже.

Действительно, слово за слово – и бутерброд исчез. Оставалось только быстро прибраться (негоже оставлять лишние следы, мало ли что) и рвануть прочь, не слишком торопясь, дабы не привлекать к себе лишнего внимания да не оставить в руинах дороги подвеску.

Почти до вечера они катили практически без приключений: изрядно запыленная, обзаведшаяся царапинами и мелкими вмятинами машина уже не производила впечатления новой и внимания совершенно не привлекала. Тем более двигалась она сама по себе.

Весь опыт Виталия говорил: путешествие в составе колонны вроде бы безопасней, но и вляпать по ним могут в первую очередь, причем из чего-то тяжелого. А одиночная машина заинтересует, скорее, каких-нибудь бандитов и мародеров, которым будет интереснее взять ее и находящееся внутри имущество целым. Поэтому из гранатомета сразу шмалять не будут.

Сейчас это оправдалось: тормознули их один-единственный раз, и была это не регулярная часть, а не пойми себе что. То ли нацики, решившие заняться разбоем, то ли бандиты, косящие под «хероев» и «защитников». В любом случае было их не больше десятка человек, и они не ожидали, что убивать их будет женщина. Когда Виталий, держа руки на виду, осторожно выбрался из машины, они, во-первых, наблюдали в основном за ним, а во-вторых, слегка расслабились. Это подарило Тамаре секунд пять, не меньше, а большего хорошо подготовленному человеку, у которого есть автомат, и не нужно.

Зато ближе к вечеру случилось веселье, короткое, но яркое. Вначале ощутимо дрогнула земля, что, впрочем, на в хлам убитой дороге осталось почти незамеченным. А потом чуть в стороне от их маршрута внезапно громыхнуло, да так, что Виталий от неожиданности врезал по тормозам: показалось, машина разваливается.

Тамара, ехавшая не пристегнувшись, улетела головой в лобовое стекло. Как раз в тот момент им удалось разогнаться километров до шестидесяти, и потому удар получился не смертельным, но весьма чувствительным. А когда Виталий выскочил из машины, то смог насладиться шикарным зрелищем кроваво-красного зарева на полнеба. Правда, быстро затухающего.

– Что это было? – приглушенным, хриплым шепотом спросила Тамара.

Надо же, она тоже выбралась, теперь стояла рядом, а Виталий даже не заметил.

Вздохнув, он пожал плечами:

– Не знаю, никогда такого не видел. Наверное, какую-нибудь новинку испытали. Гиперзвуковую ракету, например. Я их применение даже на видео не наблюдал. А может, и еще что. В загашнике у наших много что есть, и не обо всем мы в курсе.

– Посмотрим?

Виталий прикинул расстояние. Вроде бы не так далеко, так что почему бы и нет? Тем более там сейчас вряд ли осталось хоть что-то, представляющее угрозу.

– Погнали. Только аккуратно.

Тамара прыгнула за руль, Виталий устроился рядом, держа наготове автомат. Мало ли. Но опасения оказались беспочвенными: люди, попавшиеся на пути уже недалеко от места взрыва, не обращали на машину внимания. Плелись, как сомнамбулы, держась друг за дружку. Очень похоже, их контузило, да так, что окружающие проблемы никого сейчас не интересовали. Отползти бы.

Зрелище, которое открылось им, впечатляло. Рвануло на окраине большого, дворов на сто, села – во всяком случае, единственная воронка была именно здесь. Размеры ее, к слову, впечатляли: диаметр – метров пятьдесят, если не больше, и глубина соответствующая. Она все еще курилась ядовитым на вид зеленоватым дымом. Довольно много перекрученных железных обломков. В некоторых можно разобрать разорванные в клочья автомобили, другие опознанию не поддавались. И раскидало их на сотни метров.

О силе взрыва говорил танк. Почти неповрежденный, только перевернутый кверху гусеницами древний Т-64. Впрочем, не только он. Рядом стоящие дома просто исчезли, те, что подальше, разнесло на кирпичи. Некоторые выстояли, но пострадали все без исключения. И разумеется, ни одного целого стекла: ударная волна от такого взрыва была соответствующей. Короче, именно так и должен выглядеть населенный пункт на вражеской территории, на который наступающие не собираются тратить время и силы.

Даже жалко, если вдуматься. Судя по виду одного из уцелевших домов, построили его давненько. Может статься, первую бутылку в основание села пьяные казаки заложили еще при Екатерине, а то и раньше. Какая-никакая, а история.

Здесь было на удивление много людей. Ходили, орали в голос – оно и понятно, наверняка все еще наполовину оглохшие. Виталию даже не пришлось особо напрягать слух, чтобы понять: ругали, как обычно, клятых москалей. И при этом даже не пытались помочь кому-то из лежащих на земле раненых, над которыми хлопотали трое медиков.

Оставив машину на попечение Тамары (она возмущенно кряхтела, но не спорила), Виталий не торопясь вылез и подошел к ближайшему врачу. Осторожно тронул ее за плечо и поинтересовался:

– Что здесь случилось?

Работница клистира и градусника повернулась. Женщина лет сорока, глаза усталые. Удивленно посмотрела на Виталия и ответила:

– Здесь военные