Из жизни корабля. Катера “Цесаревича" во время спуска (вверху) и праздника

На якоре (вверху). У борта “Цесаревича”

“Цесаревич" во льдах Гельсингфорса

“Цесаревич” в годы первой мировой войны

“Цесаревич”-”Гражданин” в дни Февральской революции (вверху) и после обстрела с Красной горки. 1921 г.

В Кронштадте. Начало 20-х гг.

“Цесаревич”-”Гражданин” во время разборки. Кронштадт 20-е годы

“Цесаревич”-”Гражданин” во время разборки. Кронштадт 20-е годы

“Цесаревич”-”Гражданин” во время разборки. Кронштадт 20-е годы

И обозревая все этапы жизни корабля, в которой так часто и не по его вине оказывались упущены решающие исторические возможности, нельзя не напомнить упорно замалчиваемый нашими историками завет великого С.О. Макарова: “Не пресмыкаться в пыли, но смело подняться умом до облаков”. Именно этого — отрыва от мертвящей рутины и взлета мысли к подлинному творчеству и искусству предвидения — постоянно и фатально недоставало всему тому множеству начальствующих лиц, что в разных обстоятельствах истории “Цесаревича” влияли или прямо решали его судьбу. Они, эти лица — от великого князя генерал-адмирала до функционеров Центробалта, парализовавших флот своей демагогией, не позволили кораблю в полной мере решать поставленные перед ним задачи.