Она взглянула на Мери Филипс, которая сложила руки на груди, потом снова на него.

– Я добьюсь официального защитника для нее, господин Хопкинс.

– Это будет пустой тратой денег, сударыня, и к тому же глупым, сентиментальным поступком. В этом отношении моя власть безгранична! Надо мною земной власти нет. Если женщина виновна, тогда Господь сам ее реабилитирует. Если сегодня мы найдем метки – Мери с успехом воспользуется своей иглой, – мы испытаем женщину водой. Всего хорошего, сударыня. – Он поклонился.

– Вы не посмеете! Вы не будете пытать ее водой...

Он прошел мимо нее, держа бумаги под мышкой. Задержавшись, он в последний раз взглянул на нее.

– После воды, если Господь признает ее виновной, мы добьемся добровольного признания, которое завершит дело. У меня есть предчувствие, что она сама во всем признается, в конце концов. – Он слабо улыбнулся, поклонился и, более не удостоив ее взглядом, вышел из комнаты и отправился куда-то по коридору.

– Могу предположить, что господин Хопкинс и вас когда-нибудь возьмет, госпожа Сара. – Мери Филипс, говоря это, не шелохнулась. – Ставлю приличную сумму, что найду на вашем теле колдовские метки! Вы просили Лизу помочь вам от бесплодия, не так ли? Не думайте, что я забыла! Вы хотели узнать у меня, как у акушерки, почему ваша утроба не наполнялась семенем от вашего такого замечательного мужа? Я не смогла помочь, и вы пошли к ней!

– Вы бы никогда не смогли помочь мне, Мери, – яростно взглянула на нее Сара, сверкнув глазами. – Вы же просто отказались! Даже не захотели осмотреть меня.

– Потому что Англии не нужны испорченные выродки монархистов! – со злостью ответила Мери.

– Именно поэтому вы запросили столько, что я не смогла бы заплатить, не обратившись к мужу?

Мери пожала плечами:

– Что бы там ни было, факт остается фактом, что вы имели дело с Лизой, и она над вами колдовала!

– Нет, она не колдовала!

– Она колдовала и давала вам зелье с семенем дьявола.

– Это ложь!

– Это легко доказать. Если вы принимали зелье, значит, вы тоже ведьма, зависимая, порабощенная, шлюха дьявола! Ну, госпожа Задавака, давайте посмотрим, какие метки на вашем теле не будут кровоточить от моей иглы?! – Сунув руку в карман платья, она достала длинную иглу с ручкой. – Может быть, попробуем, госпожа Сара? Господин Хопкинс узнал об этом особом методе, который широко используют в Шотландии. С его помощью находят место, где дьявол сосет кровь из своих рабов.

– Не прикасайтесь ко мне! – Сара отпрянула от нее, держась подальше. – Вы само зло, вы – жестокая женщина!

– Просто я делаю свою работу, как просил меня господин Хопкинс. – Мери держала иглу в вытянутой руке. – Мы до вас доберемся, не сомневайтесь. Лиза во всем сознается, я уж расспрошу ее о ваших делишках!

– Она ничего вам не скажет! – остановилась в дверях Сара.

– О, она непременно расскажет. – Мери хищно улыбнулась. – Поверьте мне, непременно! Они все признаются!

– Ей нечего говорить. – Сара почувствовала, как по ее телу разливается страх, словно волна ледяной воды.

– Это вы так говорите! У Лизы будет иное мнение. Когда мы закончим ее допрашивать, она обвинит всех, кого когда-либо знала, моя душечка. И вы будете первая! – Изуверка сунула иглу обратно в карман. – С удовольствием лично допрошу вас, поищу, где вы прячете сосок вымени дьявола? Уверена, в самых интимных местах. Там вернее всего искать!

У Сары перехватило дыхание, лицо побелело, ей показалось, что сейчас она потеряет сознание. Мери сделала шаг вперед, Сара повернулась и сбежала вниз по лестнице, выскочив через пивной бар на улицу под пьяное улюлюканье.

– Госпожа Сара, с вами все в порядке?

Вдруг Сара сообразила, что Агнесс не последовала за ней в комнату Хопкинса. Как только она вошла, Агнесс куда-то исчезла. Девушка ждала ее снаружи гостиницы, хихикая и болтая с двумя стряпухами с кухни.

– Где господин Хопкинс? – Сара глубоко вдохнула, постепенно успокаиваясь.

– Он уехал, госпожа. Куда-то вдоль реки поехал.

Сара закрыла глаза. Она поняла, что он уже настроился против нее. Она дрожала от холода и страха.

– Поехали домой, Агнесс. Позови Джона с лошадьми.

– Все хорошо, госпожа? – Агнесс не сводила с нее глаз. Лицо девушки алело от волнения, глаза горели. Причиной тому, как вдруг поняла Сара, были два портовых юноши, слонявшихся у дверей гостиницы, на которых она поглядывала.

– Нет, Агнесс, – с горечью произнесла она. – Все очень плохо! Я не знаю, что нам делать.

– Я не знаю, что нам делать! – открыв глаза, Эмма повторила эти слова и оглядела темную комнату. – О боже, я не знаю, что нам делать!

Она лежала тихо, слушая, как колотится ее сердце. Кажется, ей приснился кошмарный сон, но что бы это ни было, как только она проснулась, все исчезло, осталось лишь чувство невыносимого страха. Она протянула руку в сторону Пайерса, ища утешения, и вдруг отпрянула. Как глупо искать его рядом, после всего, что произошло! Она же не в Лондоне.

Она села, дрожа всем телом. Окно было приоткрыто, и слышался шум дождя, стекавшего по листьям жимолости у стены под окном. Постель остыла, кошек рядом не было. Со стоном Эмма спустила ноги с кровати и надела теплый свитер, затем подошла к окну. Откинув занавеску, она хотела было запереть его, когда вдруг заметила в темноте за садом мелькнувший луч света.

Нахмурившись, она стала пристально всматриваться и снова увидела свет. Это не в саду, свет виднеется через аллею, в старом церковном дворе. Там кто-то ходит по кругу с зажженным фонарем! Эмма наклонилась и немного опустила раму, чтобы лучше видеть. В лицо повеяло холодным ночным воздухом, зашуршали капли дождя.

Кто-то закричал. Из церковного двора донесся женский крик, громкий, почти вопль. Эмма высунулась в окно, всматриваясь в сырую мглу, вдруг чего-то страшно испугавшись. Неужели там кого-то избивают? Вызвать полицию?

Эмму сильно трясло. Свет фонаря неистово метался по кругу, а рядом она заметила еще один световой круг – похоже очерченный мерцающими свечами.

Вдруг решившись, Эмма сбежала вниз по лестнице, надела ботинки, сорвала с вешалки в прихожей плащ, накинула его прямо на пижаму и свитер и схватила большой фонарь, который всегда лежал возле телефона.

На улице было холодно и сыро, и за воротник капал дождь, когда Эмма осторожно пробиралась по дорожке к калитке, бесшумно ступая по мокрым листьям. Затем она пролезла сквозь заросли деревьев в сторону стены, окружающей церковный двор. Выключив фонарь – теперь она была совсем близко, – она укрылась за кустами боярышника, откуда можно было смотреть. Поднимался ветер, он хлестал ветками по ее лицу и заливал дождем глаза. Было очень плохо видно. Осторожно Эмма перелезла через кирпичную стену и подобралась еще ближе. Темная фигура двигалась по кругу, свет мерцал, как она догадалась, от воткнутых в землю свечей. Это была женщина, и вблизи она совсем не походила на жертву насилия. Она что-то яростно выкрикивала, размахивая руками.