И все же, отмечает историк, перед тем как идти к Киеву, татары сочли необходимым «обезвредить» Черниговское княжество. До того момента ими был взят только один город этого княжества — Козельск, в 1238 году. Летом или ранней осенью 1239 года татарское войско под предводительством Мунке было послано на запад через южную половину черниговской территории. Число городов, которые были захвачены или обойдены стороной, неизвестно, хотя Глухов, к северу от Путивля, был в руках татар до взятия Чернигова, а Сосница, Хоробор и Сновск (все к востоку от Чернигова и к северу от реки Сейм) были, по-видимому, захвачены татарами в ходе движения к столичному городу. Вероятно, все города в бассейне реки Сейм — Курск, Рыльск и Путивль — и, может быть, также в низовьях Десны были взяты перед тем, как захватчики подошли к самому Чернигову[254]. Под стенами этой богатой столицы княжества татарами были использованы гигантские катапульты — «тараны». Летописец сообщает: «Меташа бо каменемь полтора перестрела, а камень якоже можаху 4 мужа силнии поднятии». Князь Мстислав Глебович попытался защитить город. Он вывел все свои войска, чтобы встретить татар в открытом бою. Но русские силы были разгромлены, и 18 октября 1239 года Чернигов пал[255].

Наконец, зимой 1239/1240 года монголо-татарский отряд впервые появился под Киевом. Начался не менее жестокий поход агрессоров на Южную Русь. Еще осенью полчища Батыя форсировали Днепр. Но, увы, южнорусские князья не извлекли никаких уроков из разгрома Северо-Восточной Руси, Переяславского и Черниговского княжеств. Как и прежде, занятые междоусобными распрями, ни одного шага к объединению своих воинских сил они не предприняли. К великому сожалению, борьба с азиатскими захватчиками и здесь свелась к самоотверженной, но изолированной, не связанной с активными полевыми действиями, а потому обреченной на поражение обороне городов. Подавляющее численное превосходство позволило монголо-татарам, не считаясь с потерями, подавить эти разрозненные очаги сопротивления. Лишь немногим городам (Холм, Кременец, Данилов) удалось отбиться от туменов Батыя. Достаточно сказать, что был разрушен даже Галич — знаменитая столица князя Даниила Романовича Галицкого, отчего князю и пришлось перенести впоследствии свой «стол» из Галича в Холм. Но об этом речь еще у нас впереди. А пока…

А пока суровым зазимьем 1240 года монголо-татарские орды стремительно двигались на Киев. Однако возглавить оборону «матери городов русских» оказалось практически некому. Хотя Киев находился тогда всецело под управлением столь восхваляемого ныне князя-западника Даниила Галицкого, но защищать город князь вовсе не собирался. Очевидно, интересы собственного Галицкого княжества были для него гораздо важнее общедержавных интересов Руси, а значит, мало волновала его и судьба древней столицы. Даниил Романович и впрямь поступил как истый западник. Узнав о приближении орды, князь Даниил направил в Киев своего тысяцкого Дмитра, сам же вместе с семьей спешно бежал в Польшу, а затем в Венгрию. Так же как «за страх татарский», еще раньше бежал в Венгрию просить помощи у короля Белы IV князь Михаил Черниговский[256]. В качестве подкрепления этого союза Михаил предложил даже устроить женитьбу своего сына Ростислава на дочери короля. Но, как свидетельствует летописец, Бела IV «не вдасть девкы своей Ростиславу». Переговоры русских князей с венгерским королем о военном союзе шли уже как раз в момент вторжения татар в Галичину…[257]

Ипатьевская летопись, содержащая самую раннюю версию тех событий, передает, как, впервые увидев Киев с левого берега Днепра, татарский предводитель «удивися красоте его и величеству его, присла послы ко гражаном, хотя их прельстити» и заставить сдаться. Но киевляне отказались слушать льстивые речи татар, решив сражаться до последней возможности. Киев пал 19 ноября 1240 года, выстояв благодаря мужеству защитников 10 недель непрерывных боев и штурмов. Монах-хронист, свидетель тех горьких событий, на века зафиксировал: численность азиатского войска, осадившего город, была столь громадна, что «не было слышно голоса человеческого от скрипа телег его, от ревения верблюдов и от ржания коней»[258]. Как сообщил захваченный киевлянами в одной из вылазок «язык», под стенами древней русской столицы собрались все силы Батыя, участвовавшие в походе на Русь. Случай беспрецедентный в завоевательной практике ордынцев[259].

Главный удар Батый приказал нанести с юга, со стороны Лядских (Польских) ворот, где лесистый склон обеспечивал надежное укрытие. Осадные орудия сделали свое дело. Разбив стену, врагу удалось захватить там участок вала, но сопротивление киевлян было настолько решительным, что Батый вынужден оказался дать войску передышку. На следующий день бой разгорелся с новой силой. Киевляне успели закрепиться на линии валов «города Владимира». Они отстаивали каждую улицу, каждый дом, но силы были слишком неравны. Прорвав укрепления в районе Софиевских ворот (отчего они получили еще и название Батыевых), завоеватели окружили последних защитников Киева в Десятинной церкви (первом каменном храме Руси, построенном еще Владимиром Крестителем). Стены не выдержали страшных ударов монгольских «пороков» и рухнули. «Того же лета, отметит под 1240 годом Суздальская летопись, взяша Кыев татаровя и святую Софию разграбиша, и монастыри все и иконы и кресты, и вся узорочье церковные взяша, а люди от мала до велика вся убиша мечом»[260]. Итальянский монах — посол Плано Карпини, проезжая через Киев в ставку Батыя всего пять лет спустя после этих событий, не мог не ужаснуться открывшейся ему картине дикого разгрома одного из крупнейших городов средневековой Европы. В своих путевых записях он скажет: монголы «произвели великое избиение в стране Руссии, разрушили города и крепости, убили людей, осадили Киев, который был столицей Руссии, и после долгой осады взяли его и убили жителей города; отсюда, когда мы ехали через их землю, мы находили бесчисленные головы и кости мертвых людей, лежавших на поле, ибо этот город был весьма большой и очень многолюдный, а теперь он сведен почти ни на что, едва существует там 200 домов, а людей там держат они (монголы) в самом жестоком рабстве»[261].

Как пишет П.П. Толочко, археологические раскопки зримо подтверждают печальные сообщения письменных источников о зверствах Батыевой орды. Ведь из более чем 40 монументальных сооружений, существовавших в Киеве до разгрома, едва уцелело только пять. Из девяти тысяч дворов — 200 (отстроенных, видимо, уже между 1240–1246 гг.). А из 50-тысячного населения осталось не более 2 тысяч. В ряде районов древнего Киева, в частности центральном, жизнь возродилась только спустя несколько веков…[262]