беспокойся, детка: я сегодня при деньгах. Выиграл на скачках. Тебе шампанское, а мне — виски.

— Вы что, простых слов не понимаете?

— Какое тебе дело до моего имени? Да я сам не помню, как меня зовут!

И он заржал на весь ресторан. Официант услышал и подошел к нам.

— Что угодно?

— Этот молодой человек подсел без приглашения за мой столик. Не могли бы вы предоставить ему другой?

— Сию минутку, мадам. Двойной эспрес— со… Желаете еще что-нибудь на десерт?

— Счет, пожалуйста.

Это он услышал. Я расплатилась по карточке. Все это время наглый тип сидел, вальяжно развалясь на стуле, и разглядывал меня в упор. Я встала, и он тотчас поднялся, явно готовый следовать за мной.

— Где у вас туалет? — вполголоса спросила я официанта. Он показал мне дверь за углом стойки бара. Я пошла к туалету, а тип остался ждать меня у выхода из ресторана.

Я прошла мимо туалета и толкнула наугад какую-то дверь без надписи. Она открылась, и я увидела перед собой тесный дворик, заставленный ящиками и бочками. Быстро перебежав его, я оказалась у ворот, выходящих на другую улицу. Больше в этом городе я одна в ресторан не пойду даже ранним утром.

Я подошла к пансиону, когда уже начало темнеть. Но и здесь меня поджидали. У входа стоял незнакомый человек с белой розой в руке. Увидев меня, он подошел, улыбаясь и протягивая розу.

— Вот ваша роза!

— Какая еще роза? Вы с ума сошли?

— Еще нет. Вы просили принести вам белую розу, я и принес. Пожалуйста!

— Кто вы такой и что вам от меня надо? Я сейчас позову портье, а он вызовет полицию!

— Не сердитесь, я сейчас все объясню!

— Хорошо. Объясняйте, — я поднялась на крыльцо и коснулась пальцем кнопки звонка, но не нажала. — Ну, что вы там хотели мне объяснить? Говорите. Я даю вам три минуты.

У незнакомца сделалось такое несчастное и растерянное лицо, что мне стало его жаль. К тому же лицо показалось мне смутно знакомым.

— Я не могу объясняться с вами прямо на улице. Может быть, мы пойдем в ресторан и поужинаем вместе?

— Я уже поужинала. И к тому же мне кажется, что вы уже подходили ко мне сегодня или вчера и даже без приглашения усаживались за мой столик. Прекратите меня пре следовать!

— Пожалуйста, выслушайте меня! — его голос стал умоляющим и показался мне искренним.

— Хорошо, будь по-вашему. Я вас выслушаю. Но для этого мы пройдем в бар моего пансиона, закажем кофе, и за ним вы расскажете мне, по какому праву все время оказываетесь у меня на пути. Согласны?

— Благодарю вас!

Мы вошли в фойе, и я вопросительно поглядела в глаза портье. Он помотал головой и подал мне ключ от номера. Я положила его в сумочку и направилась в бар, а мой преследователь — за мной.

Мы сели на высокие табуреты у стойки, над которой висело огромное зеркало, и заказали кофе: я — двойной эспрессо, а он — большую чашку простого кофе с молоком и сахаром.

— Я слушаю вас.

— Как вас зовут?

Стоит ли называть свое имя? Впрочем, почему бы и нет…

— Анни. А вас как?

— Юрий.

Никогда не встречала никого, кого бы так звали.

— Что вы хотели мне рассказать?

— Не рассказать, а спросить: где мы мог ли с вами встречаться? Мне так знакомо ваше лицо!

— Мне тоже знакомо ваше лицо. Мы встречались на улице. На днях. И не раз и не два.

— Нет, не сейчас, а раньше?

— А где вы жили раньше?

— Я жил в другой стране. Но я не помню, что это за страна и что я там делал. Я был женат на красивой и разумной женщине.

Пока она была жива, все было прекрасно, я жил нормальной жизнью и был счастлив.

— У вас были дети?

— Да, сын. Но он исчез после смерти моей жены. Может быть, его взяли на воспитание ее или мои родственники? — он потер рукой лоб. — Нет, в точности я не помню.

— Как звали вашу жену?

— А в самом деле, как же ее звали? Лиззи? Марьяна? Руфь? Нет, не могу вспомнить…

— Чем вы занимаетесь в этом городе?

— Ничем… Просто стараюсь как можно веселее проводить свободное время.

— А в прошлом чем занимались?

— Кажется, я был моряком или рыбаком.

Мне часто снится море стального цвета, холодное и неприютное. А берег плоский и песчаный.

— Это может быть Балтика.

— Вы там бывали?

— Нет. По-моему, я об этом где-то читала.

Теперь ваша очередь спрашивать.

— Я уже знаю, что вы вдова. У вас была какая-нибудь профессия до того, как вы попали в этот город?

— Я не помню, чтобы я когда-нибудь вынуждена была работать. Но я интересовалась искусством, ходила на выставки и, кажется, очень любила кино.

— А кем был ваш муж? Он, я думаю, был состоятельным человеком?

— Не помню. Скорее всего, да. Но он не занимался бизнесом, он был добрый и слабый человек.

— У вас были дети?

— Нет, детей не было.

— А как он погиб?

— Разбился самолет, в котором он летел домой. Или погибло судно, на котором он плыл. По-моему, мне так и не сообщили подробностей.

— Вы сказали, что любили искусство. А какую, например, музыку?

— Бах, Вивальди, Гайдн…

— Вы говорили о кино. Какие вы помните фильмы?

— Старые польские фильмы. «Пепел и алмаз», «Пейзаж после битвы», «Канал»… Помню, мне когда-то нравился русский режиссер Тарковский. «Сталкер», «Солярис»…

— Может быть, вы русская или полька?

— Определенно нет. Я ощущаю себя жительницей Западной Европы. Россия — это что-то далекое и чужое, какие-то неприятные ассоциации у меня с этим связаны.

— А какой вам запомнился пейзаж из прошлой жизни?

Я закрыла глаза, припоминая.

— Пейзаж… Знаете, мне тоже вспоминается серое море в дюнах.

— Значит, Прибалтика! Или Северная Германия! Мы с вами встречались на берегах Балтийского или Северного моря. И откройте, пожалуйста, глаза. Мне так нравится смотреть в них. Вам кто-нибудь говорил, что у вас необыкновенные фиалковые глаза?

Так он просто изысканный курортный ловелас, если не жиголо.

— Да будет вам! — я рассердилась и нарочно поглядела на него карими глазами.

— Зачем вы это сделали? Пожалуйста, верните себе естественный цвет глаз!

Как он меня утомил! Естественный цвет глаз… А почему бы и не все остальное? Ну что ж, это будет даже забавно.

Я повернулась лицом к стойке бара, чтобы увидеть отражение своего лица, когда оно изменится, и сосредоточилась, прикрыв глаза. Когда я их открыла, я увидела в зеркале