— Ты уверен, что хочешь это сделать, Даррен?

Даррен был уверен.

В молчании они вернулись в штаб-квартиру. Всю дорогу Даррен Колдвелл смотрел в окно на проносившиеся мимо залитые светом улицы. Логан передал его с рук на руки дежурному сержанту, посмотрел, как содержимое карманов Даррена перекочевало на небольшой синий поднос, было пересчитано и описано. Вместе с брючным ремнем и шнурками от ботинок. На лице Даррена выступил пот, глаза покраснели, в них блеснули слезы. Логан очень старался не чувствовать себя виноватым.

В здании никого не было, и он пошел на проходную. Дежурил Большой Гари. Он сидел за столом, с прижатой к уху телефонной трубкой и умильным выражением на лице.

— Нет, сэр, нет… да. Конечно, я понимаю, это ужасное потрясение… И все по вашим брюкам, спереди… Да, да, конечно… Я все немедленно зарегистрирую…

Он, естественно, ничего не регистрировал, зато на странице блокнота, лежавшего перед ним, была нарисована целая картина. Улыбающийся полицейский в патрульной машине размазывал по асфальту человека в хорошем костюме. Патрульный офицер здорово напоминал Большого Гари, а тот, которого размазывали по асфальту, очень был похож на всеми любимого популярного адвоката.

Логан улыбнулся, присел на край стола и начал вслушиваться в завершение телефонных переговоров Большого Гари.

— О, да. Я с вами согласен, — говорил тот. — Ужасно, просто ужасно… Нет, я так не думаю, сэр. — Гари вывел над картиной изящную надпись: «Грязный помпезный пидор» — и стрелками соединил ее с фигуркой в костюме, раздавленной полицейским автомобилем. — Да, сэр, я лично прослежу, чтобы все патрульные машины в вашем районе подключились к поиску злоумышленника. Это наша первоочередная задача. — Он бросил трубку и закончил: — Пусть только к нам сюда сначала зайдет мэр нашего замечательного города и всем по очереди отсосет. Бесплатно.

Логан взял со стола блокнот и, внимательно посмотрев на рисунок, сказал:

— Не знал, Гари, что у тебя такой талант к рисованию.

Гари ухмыльнулся:

— Это Скользкий Сэнди: кто-то вылил на него ведро крови. Обозвал «защитником насильников» и свалил.

— У меня сердце сжимается.

— Между прочим, тебе звонили. Некий мистер Ламли. Раз шесть звонил за последние два часа. Хотел знать, нашли мы его сына или нет. Уж очень он был расстроен.

Логан вздохнул. Все поисковые команды разошлись по домам: до утра они уже ничего не смогут сделать.

— Ты нашел инспектора Инша?

Гари так затряс головой, что даже челюсти задвигались.

— Без вариантов. — Он взглянул на часы. — Представление закончится минут через… минут через пять. Ты знаешь, он принадлежит к тому типу людей, о которых говорят: «Он все отдал театру!» Я тебе рассказывал, как он однажды…

Внезапно входная дверь распахнулась, с силой ударилась о стену и снова начала закрываться. В открытую дверь дежурной комнаты, весь в золоте и пурпуре, влетел детектив-инспектор Инш. Длинные загнутые носы его ботинок шлепали по плиточному полу, издавая забавные чмокающие звуки.

— Макрай! — вскричал Инш, лицо которого было красным от ярости, что было заметно даже под толстым слоем грима. К подбородку инспектора была приклеена эспаньолка, а под носом красовались громадные усы в форме велосипедного руля. Инш в ярости сорвал их, и на коже вокруг рта проступили яркие красные пятна. Полоса на лбу отмечала место, на котором должен был находиться тюрбан, лысина сияла под ярким светом ламп.

Логан вскочил. Он хотел было спросить, как прошло представление, но инспектор Инш его опередил.

— Это что за гребаные игры, в которые вы играете, сержант? — Он сорвал с ушей клипсы в форме громадных колец и бросил их на стол. — Вы не…

— Ричард Эрскин. Мы его нашли.

Даже под слоем грима было видно, как краска ярости исчезает с лица инспектора.

— Что?

— Он живой. Мы нашли его.

— Вы шутите!

— Нет. Через двадцать минут начнется пресс-конференция. Его мать уже везут сюда. — Логан сделал пару шагов назад и заинтересованно оглядел сдувающегося на глазах инспектора в шутовском наряде злодея из театральной пантомимы. — Отлично будете смотреться по телевизору, — добавил он.

Утро среды началось слишком рано. Было только без четверти шесть, а телефон трезвонил так, что слетала трубка. В полусне Логан выбрался из-под пухового одеяла и, не открывая глаз, шлепнул рукой по будильнику, чтобы выключить сигнал. Звон продолжался. Логан поднес будильник к глазам, посмотрел, который час, выругался и опять полез под одеяло, растирая лицо рукой в слабой попытке взбодриться.

Телефон продолжал звонить.

Логан доплелся до гостиной и снял трубку. Рявкнул:

— Что надо?

— Между нами, твоя манера общаться по телефону просто очаровательна, — произнес знакомый голос с акцентом жителя Глазго. — Ты откроешь входную дверь или нет? Я промерз до самого нутра!

— Что?

Звякнул дверной звонок, и Логан снова выругался.

— Подождите, — сказал он в трубку, положил ее на кофейный столик, вышел из квартиры на лестницу, спустился вниз и открыл дверь на улицу. Снаружи было темно, но дождь прекратился — наверное, по ночам его иногда выключали. Все вокруг было покрыто тонкой корочкой льда, и в ней отражался желтый свет уличных фонарей. У входа стоял Колин Миллер. В одной руке он держал мобильный телефон, в другой — белый пластиковый пакет. Журналист был одет в безукоризненный темно-серый костюм и черное пальто.

— Господи, какой чертовский холод! — Слова вырвались из его рта вместе с облаком пара. — Ты меня впустишь или нет? — Он поднял вверх пластиковый пакет. — Я завтрак принес.

Логан отступил от двери со словами:

— Ты представляешь, который теперь час?

— Вполне. Пойдем, а то все это дерьмо остынет.

Когда они пришли в кухню, медленно приходивший в себя Логан уселся за кухонный стол, а Миллер принялся шарить по полкам в шкафчике; чайник тем временем тренькал и пыхтел, собираясь закипеть.

— У тебя есть молотый кофе? — спросил репортер, переходя к следующему шкафчику.

Логан покачал головой:

— Нет. Только растворимый.

— У тебя не кухня, а какая-то страна третьего мира. Ничего. Я умею переносить лишения…

Репортер достал пару больших кружек, бросил в них по чайной ложке кофейных гранул и сахар. Достал из холодильника пакет обезжиренного молока, с подозрением понюхал его, потом еще раз, остался доволен и поставил на стол вместе с коробкой бутербродного масла.

— Я не был вполне уверен, какой завтрак ты предпочитаешь, поэтому захватил всего понемногу. У нас есть круассаны, сосиски в тесте, мясные пироги и абердинские булочки. Угощайся.