Считать, что полигамия у зороастрийцев является результатом влияния многоженства у мусульман, как полагают некоторые ученые, неверно. Полигамия была известна древним иранцам задолго до того, как Иран стал мусульманской страной. Согласно преданию, сам пророк Зороастр был женат трижды.

Если в семье не было сыновей, отец, выдавая дочь замуж, просил дочь и ее мужа дать свое имя одному из ее сыновей, который становился продолжателем рода. Если умирал молодой мужчина, не успевший жениться, его родители выбирали девушку, которую нарекали его женой (в древности это могла быть родная сестра покойного). Когда эти «вдовы» действительно выходили замуж, они имели право родить ребенка, но при условии, что новорожденный будет носить имя покойного.

В вопросе взаимоотношений полов также существовали определенные предписания. Безбрачие и абсолютное целомудрие осуждались. Жизнь мужчины была подчинена долгу продолжения рода. Среди зороастриек случаев проституции не наблюдалось. Хотя положение женщины-зороастрийки в доме было более терпимо, чем положение мусульманки, все же строгая религиозная регламентация ее жизни, изнурительные предписания очищения, отдаление от близких во время болезней или родов причиняли зороастрийской женщине нравственные страдания. Бывали случаи, когда зороастрийки покидали дома и через некоторое время принимали ислам, становясь женами мусульман. Однако не только строгие религиозные предписания являлись причиной ухода (хотя и редкого) зороастриек из дома. Поводом к этому являлось то обстоятельство, что зороастрийские мужчины довольно поздно вступали в брак, а девушки готовили себя в брак с 13–14 лет. Только в 20—30-е гг. XX в. в связи с общим улучшением положения зороастрийцев мужчины начали вступать в брак значительно раньше.

Мусульмане нередко, однако, похищали зороастрийских девушек, славившихся своей красотой. Так, в 1945 г. мусульманином была похищена и обращена в ислам дочь известного зороастрийского священнослужителя Кермана Хоршида Ошидари.

Этическая сторона зороастризма, когда жизнь рассматривалась как благо, данное благим началом, заставляла зороастрийцев чувствовать ответственность за свое поведение и поведение окружающих, связанных между собой единой религией, общими целями и повседневной жизнедеятельностью. Чувство общности усиливалось во время обязательных ритуалов и обрядов, связанных с культом предков и поминанием душ усопших, верой в воссоединение с ними после смерти. Более того, зороастрийцы всегда считали, что на всех праздниках и торжествах присутствуют души умерших предков, которые радуются вместе с живущими. Характерно, что в первую очередь с культом предков связаны вопросы наследства и опекунства.

Согласно мусульманским законам, наследство передается по старшинству, от родителей к старшему сыну, как, впрочем, и у индийских парсов. Зороастрийцы Ирана придерживаются в этом вопросе других правил. Значительная доля наследства отдается самому младшему сыну, который дольше всех остается в доме, с родителями. Младший сын наследует дом и сад и одновременно несет ответственность за культ предков и выполнение всех обрядов, связанных с этим культом. Если младший сын и другие дети принимали мусульманство, они навсегда лишались права на свою долю наследства.

Когда по завещанию по каким-либо причинам наследниками становились не дети, а внуки покойного или побочные родственники, опекунский совет, членами которого являлись служители культа и авторитетные представители общины, в письменной форме утверждал желание завещателя и получал за это определенное вознаграждение.

Существовала практика передавать известную долю наследства в собственность наиболее достойным членам общины, другими словами, служителям культа. Так происходило обогащение многих семей зороастрийских священнослужителей.

С XVI в. начинается процветание семейства зороастрийского мобеда Йеганеги, проживавшего в селении Навсари, неподалеку от Йезда, когда несколько зороастрийских семей преподнесли ему в дар землю, засаженную финиковыми пальмами, которую потом наследовал его сын.

Наследство завещателя переходило в руки зороастрийской общины в том случае, когда наследники становились вероотступниками. Тогда доходы с наследства должны были идти на содержание зороастрийских сирот – мальчиков и девочек.

Желание зороастрийцев подчеркнуть свою исключительность с точки зрения религии выражалось в том, что на протяжении веков после принятия значительным большинством населения этой страны ислама предписания их религии запрещали человеку другого вероисповедания, особенно если это был мусульманин, принять зороастризм. Так, зороастрийские общины Ирана и Индии отказали в этом известному иранскому ученому (ныне покойному) профессору Пур-Давуду, много сделавшему в области изучения зороастризма, хотя он неоднократно пытался принять зороастризм. Однако в старину переход в зороастрийскую веру имел место, особенно в конце III в., когда главным жрецом иранской державы стал Картир. Он насильно обращал в «праведную веру тех язычников, которые придерживались обрядов и верований, лишь сходных с зороастрийскими».

Хотя зороастрийцы, как правило, считаются веротерпимыми, они проявляли и проявляют нетерпимость к собственным вероотступникам: если те принимали ислам и по прошествии полугода не возвращались обратно, община навсегда вычеркивала их из числа своих единоверцев.

Зороастрийские служители культа неоднократно подчеркивали, что случаи перехода зороастрийцев в ислам являются единичными и что их единоверцы не проявляют особого интереса к бракам с представителями других вероисповеданий. Однако принятие зороастрийцами ислама происходило и в последние столетия, особенно в XIX в., что в первую очередь объяснялось тяжелыми политическими, социальными и экономическими условиями жизни.

Города Керман и Йезд, их окрестности и прилегающие к ним отдельные селения и местечки издавна являлись центрами проживания иранских зороастрийцев.

Город Керман, расположенный в долине, окружен с востока горной системой Кухебенан, пролегающей параллельно западному горному массиву Загросса. Горная система Кухебенан отделяет керманский бассейн от пустыни Деште-Лут. Между хребтами Кухебенан и Кухеруд лежат долины, в том числе Керманская, орошаемая рекою Шураб и ее притоками.

Недостаточное количество осадков служило серьезным препятствием для развития земледелия и скотоводства в Керманской провинции, которая всегда нуждалась в искусственном орошении. В то же время в период интенсивных дождей вода затопляла керманские селения, разрушала дома.

Зороастрийское население Кермана в XIX в. жило в восточной части города. Фактически зороастрийский квартал представлял своего рода гетто, изолированное от торговой и общественной жизни мусульманской части города.

В 1878 г. губернатор Кермана, производивший перепись населения подчиненной ему провинции, насчитал в Кермане 1341 зороастрийскую семью (в каждой семье в среднем было 5–7 человек) при мусульманском населении в 39 718 человек. Известный немецкий ученый X. Шиндлер, побывавший в Кермане в начале XX в., насчитал 1378 зороастрийских семей в самом городе, 120 семей в его окрестностях и 250 семей в селениях Ганатиасан, Джупар и Исмаилабад.