— Не моё дело? — усмехнулся. Подался к отцу ближе и практически в лицо прошипел: — Не было бы моим делом, если бы я девчонку не любил.

Отец грязно выругался под нос.

— Так что? Поведаешь тайну? Мама знала о том, что ты ей изменил?

— Знала. Всё Саша знала, — отец отвернулся к окну и засунул руки в карманы штанов. — Простила. И никогда не упрекала.

— А про Полину?

— Нет. Я сам не знал до недавнего времени. А там… Посчитал, прикинул.

— Ясно. Я к Полине.

— Рома, не искушай девочку, — донеслось в спину.

Я ничего не ответил. Только повёл плечом и к малышке вернулся, окинув её мать полным презрения взглядом. Сидит, вся несчастная. Тварь. Снова отцу нап*здела с три короба, руку даю на отсечение. Мой отец настолько слеп? Не видит её гнилой натуры? Списывает всё на гормоны из-за беременности? Захотелось на пол сплюнуть. Как только появится возможность заберу девчонку. Увезу подальше. Никогда не позволю причинить боли. В лепёшку расшибусь, но не позволю.

Слова отца отпечатались в подсознании. Два дня пытался избегать Полину. Пытался… Но ни черта у меня не выходило. Всё равно ночью в её комнату входил. Сидел и пялился, как она спит. От отчаяния крыло. Осознавал, что батя прав. Каждым словом. Нет у нас будущего.

— Не спишь, Ромочка? — голос ба заставил подпрыгнуть и замереть, точно я вор, пробравшийся в чужой дом. — Красивая девочка, — она неслышно приблизилась ко мне, замерла, рассматривая спящую Полину. — И такая чистая. На Сашеньку похожа. Поэтому ты её выбрал.

— Ба, отец не сказал тебе? — посмотрел на мягко улыбающуюся родственницу.

— Что Полина его дочь? — бабушка фыркнула насмешливо. — Ты, внучек, всегда был умён не по годам. Действительно поверил этой ш*л*шовке?

— Вижу, ты её любишь, — тихо фыркнул я, чувствуя удовлетворение от того, что не я один ненависть к будущей мачехе испытываю.

— Пойдём на кухню, Ромчик, раз уж не спишь.

Кинул взгляд на повернувшуюся на другой бок Полину и последовал за бабушкой на веранду. Взял со стула плед и накинул ей на плечи. Сжал. Склонился и поцеловал в висок, вдыхая родной запах.

— Золотой мой, — бабушка провела рукой по моей щеке. — Такой красивый у меня. В отца пошёл, а вот глаза Сашенькины. Такая светлая девочка была. Как же Олеженька её любил, — ба обхватила себя руками за плечи и село в кресло-качалку. — Ты знать хочешь, почему же я Светлану так не люблю, — она усмехнулась. — Она одноклассницей Олега была. Всё вокруг него вилась, внимание пыталась привлечь, а Олег её за подругу принимал. Светлана его и Сашеньку и познакомила. Помню, как мой сыночек в тот день домой пришёл, ошарашенный, бледный. Как увидел Сашеньку, так и пропал. Уже через месяц сделал ей предложение, — по щекам бабушки слёзы текли. — Светлана на свадьбе была, улыбалась, счастья желала, а сама с чёрной ненавистью из угла смотрела. Говорила я Сашеньке, что такую «подругу» подальше держать нужно, — женщина головой покачала. — Я не знаю, что у Олега с Сашей произошло. Поссорились. Ругались так, что стены дрожали. Посуду мне всю побили. Олег ушёл. Утром вернулся, поджавший хвост и виноватый. За завтраком сказал, что со Светой изменил, — бабушка замолчала, вглядываясь в темноту перед собой. — Саша встала из-за стола и ушла. Вернулась вечером. С билетами на автобус. Они уехали на следующее утро.

— Мама простила его? — я сжимал и разжимал кулаки, злясь на отца.

— Да. Сразу. Знала, что Олег был пьян. Осознала, что Света воспользовалась его состоянием. И поступила мудро, когда уехала с ним.

— И что? Эта тварюка не пришла и не сказала, что от отца залетела?

— Она почти сразу уехала.

Я уставился на белого кота, который лениво проходил мимо, задрав хвост.

— И не забеременела она. Точно не от Олега.

— Ты уверена? — ненавидел себя за надежду, проскользнувшую в голосе.

— Да, мой мальчик.

— Так пусть батя тест на отцовство сделает. Она же залетела сейчас. Специально, чтобы он уйти уже не смог.

— Олег… — бабушка покачала головой. — Он будто назад вернулся. В тот год, когда Сашеньку встретил.

— Не понимаю, — покачал головой, взглядом впившись в профиль ба.

— Светлана привела Олега к Саше тогда. Он не принял смерть твоей мамы. Для него Саша просто уехала. И в глубине души Олег верит, что Света приведёт его к Сашеньке снова.

Я уставился в темноту, прокручивая вновь и вновь в голове слова бабушки. Осознавал, что она права. И поймал себя на мысли, что больше не злюсь на отца. Потому что осознал, каково это дышать человеком. И каково это, когда прикоснуться нельзя. Только я-то сорваться могу, смять девчонку в объятиях, сорвать поцелуй с её губ, когда она спит и никто не видит. А батя даже дотянуться не сможет. Только коснуться холодного надгробия.

— Ты смотришь на девочку, как Олег на Сашу.

— Ба, а что если батя прав? Что если она не солгала? — сжал руку бабушки, которой она накрыла мою.

— Верь своему сердцу, внучок. Оно никогда не обманет. Моё сердце чувствует, что эта девочка сделает тебя счастливым, — ба сжала мою руку. — Иди спать, родненький.

Поцеловал бабушку в щёки и вернулся в комнату. Снова замер рядом с кроватью. Девушка спала, свесив тонкую ногу с кровати. Улыбнулся. Не сдержался, провёл пальцами по щиколотке и икре. Полина фыркнула, словно ёжик, и поджала пальчики на ногах. Затопило нежностью.

Всё сделаю, чтобы доказать, что Поля не моя сестра.

Глава 24

Полина

Проснулась почти в обед. Соседняя кровать была пуста. Умывшись и переодевшись, вышла на кухню. Бабушка Ромы стояла возле плиты и что-то готовила.

— Доброе утро, Полина, — она обернулась ко мне и улыбнулась. — Как спалось?

— Доброе утро, — смущённо улыбнулась. — Так хорошо я не спала очень давно.

— Вот и прекрасно. Садись, красавица. Хлеб с домашним маслом и сыром будешь?

— Конечно, — у меня даже слюна во рту скопилась.

Села за стол, разглядывая узоры вышитые на льняных полотенцах.

— Так красиво! Каждый крестик ровный! Поразительно! Это ведь ручная работа?

— Да,