Эрритен вошел в сарай и оставил дверь открытой – чтобы заметить Инес, когда она появится, и чтобы не зажигать фонарь. Лунного света вполне хватит для того, что он собирался сделать. Теперь темное пространство сарая пронизывало легкое серебристое мерцание. Эрритен постоял, дожидаясь, пока глаза привыкнут к полумраку. Вскоре он уже смог различить неподвижную темную фигуру у стены. Спит? Он подошел поближе и склонился над женщиной. Криста лежала на спине и, казалось, не дышала. Внезапно Эрритен уловил слабое мерцание ее глаз, пригляделся и понял, что они широко распахнуты. Их взгляды встретились. И странное дело – в глазах Кристы он не увидел страха. Ему показалось, что в них нет ничего. Пустота. В последнее время у него иногда возникало впечатление, что она сходит с ума. Впрочем, в такой полутьме как следует разглядеть выражение ее глаз было практически невозможно. Да и какая разница, в конце концов?

И все же Эрритен почувствовал нарастающее раздражение. Что она так уставилась? Не отводя взгляда, как будто и впрямь не боится его. И даже не старается отодвинуться, вжаться в стену, как обычно. Нахлынуло острое желание ударить Кристу. Но нет, это лишь распалило бы его, вывело из равновесия, а сейчас ему как никогда требовалась ясная голова. Эрритен первым отвел взгляд, наклонился еще ниже и принялся развязывать хитрый узел, которым была затянута веревка на ноге Кристы, задержав дыхание, чтобы как можно меньше чувствовать исходящий от нее одновременно и отвратительный, и возбуждающий запах.

Покончив с этим, он отошел к середине сарая, отодвинул циновку и с усилием открыл тяжелую крышку, прикрывающее отверстие глубокого подпола. Оттуда пахнуло сыростью, холодом и застарелой, почти выдохшейся вонью.

Криста, наконец, завозилась в своем углу – видимо, поняла, что ее ожидает. Вообще-то подпол был местом наказания, но теперь ему предстояло стать ее могилой, хотя она пока об этом не догадывалась.

Это была очень глубокая и совершенно пустая пещера. Ну, если не считать засохших нечистот, которые накопились за все то время, что Криста провела внизу. В общем и целом совсем немалое время. Наверно, даже несколько лет, если учесть, что Эрритен сажал «жену» в подпол по поводу и без повода, иногда просто потому, что его безумно раздражал ее вид.

Он оглянулся и посмотрел на Кристу. Она тяжело поднялась и, словно притянутая его взглядом, медленно и как-то враскачку двинулась в сторону ямы. Ближе, еще ближе. Остановилась на самом краю и вдруг сделала то, на что прежде не отваживалась никогда.

Наверно, какой-то чисто звериный инстинкт подсказал Кристе, что происходит нечто необычное, а ведь ей даже не было известно, что Пауков в городе больше нет. Не дожидаясь, пока Эрритен столкнет ее, она сама спрыгнула во влажную, холодную темноту. Послышался глухой стук – и тишина. Ни стона, ни вздоха. Ничего.

Сука. Грязная, вонючая сука. Выжившая из ума, мерзкая, грязная, вонючая сука. Эрритена охватила такая слепая, неконтролируемая ярость, что на мгновенье даже мелькнула мысль прямо сейчас опустить вниз лестницу и задушить Кристу собственными руками. Нет, определенно он уготовил ей слишком мягкую смерть, она этого не заслуживает. Нужно было…

Внезапно ушей Эрритена коснулись еле слышные звуки – шуршание, легкий топот, сопение.

Во дворе промелькнула серая тень, но тут же метнулась к сараю и замерла на пороге.

– Хей? – негромко позвал Эрритен.

Крыс еле слышно заскулил, не решаясь войти внутрь, и эти звуки, столь же неповторимые, как человеческие голоса, позволили Эрритену определить, что перед ним не Хей, а Дранки. Странно, с тревогой подумал он, подошел к распахнутой двери сарая и присел на корточки. Дранки тяжело дышал, время от времени вздрагивал и беспокойно оглядывался назад. Девчонку должен был привести Хей, а Дранки вменялось в обязанность незаметно их сопровождать.

Бедняжка Зу-Зу сегодня не могла составить ему компанию.

Она лежала совершенно обессиленная, со страшной рваной раной и ожогами на спине, обложенная примочками из целебных трав. Когда крысы набросились на Данаю, мать Антара сумела-таки шарахнуть Зу-Зу тем, что подвернулось ей под руку – глиняным горшком с горячей водой. Хорошо хоть, что у бедной раненой крыски хватило сил доползти до дома. Поначалу она там и отлеживалась, но совсем недавно Эрритен бережно перенес ее в небольшую пещеру в толще прибрежных скал, которую называл «своей» и где держал каноэ и кое-какие рыболовные снасти. Там он постелил на землю ветошь и по возможности удобно устроил на ней несчастную крыску. Рядом разложил почти всю еду, которая оставалась в доме; сыр, творог, куски жареной курицы, несколько заботливо очищенных яиц. Тут же поставил глубокую миску с козьим молоком. Когда его дом запылает, здоровые крысы убегут, но Зу-Зу… Кто знает? Раны у этих животных заживали быстро, однако вряд ли она к тому времени по-настоящему оправится. Эрритену не хотелось рисковать.

Если бы все протекало как положено, то первым во дворе появился бы Хей, за ним Инес, а уж потом прибежал бы Дранки. Однако вот он, Дранки, а тех двух – Эрритен выглянул во двор – все еще нет как нет. Разум крысов, так же как людей и Пауков, оставался для него тайной за семью печатями, но Эрритен прекрасно обходился и без этого. Не обмениваясь ни словами, ни мыслями, они все равно отлично понимали друг друга.

Он потрепал все еще дрожащего Дранки по загривку, тот извернулся и лизнул его в ладонь.

– Ну-ну, успокойся, малыш, – негромко произнес Эрритен и, как обычно, стал высказывать разные предположения, внимательно наблюдая за реакцией крыса. Что-нибудь случилось с Хеем? – Дранки поднял острую мордочку и напряженно уставился на него бусинками своих отсвечивающих красным глаз. С девчонкой? Нет? Ну, вот видишь, значит, ничего страшного. Тогда что же? – крыс, мелко подрагивая, по-прежнему не сводил с него пристального взгляда. Может быть… Может быть… Кто-то идет за ними? – Дранки взвизгнул и подскочил вверх, норовя лизнуть Эрритена в лицо. Ну, это пустяки. Спасибо, что предупредил, малыш. А теперь беги в «нашу» пещеру к Зу-Зу. Да смотри, не вздумай сожрать все, что я там оставил.

Крыс распластался по земле и пополз к Эрритену, утробно порыкивая. Сейчас это у него получалось совсем не угрожающе, а, скорее, нежно и как-то… растроганно, что ли?

Оказавшись рядом с хозяином, он сделал удивительную вещь: положил голову на носок его сапога и на некоторое время замер совершенно неподвижно. Как будто чувствует, что мы расстаемся навсегда, подумал Эрритен.

Он положил ладонь на загривок Дранки, ласково перебирая жесткие волоски. Спустя некоторое время крыс вскочил и побежал к калитке.

– Прощай, друг, – одними губами произнес Эрритен и коротко вздохнул.

Проводив Дранки взглядом и тут же позабыв о нем, он бесшумно пересек двор и встал сбоку от распахнутой калитки, глядя на тропинку, которая светлой полосой отчетливо выделялась в лунном свете среди окружающей ее темной зелени. Так-так, значит, кто-то выследил его «шпионку». Интересно, кто? И, главное, каким образом? Сама она, ясное дело, никому ничего сказать не могла; «огненная змейка» надежно гарантировала, что девчонка будет держать язык за зубами.