– А если не получится? – спросил Красавчег.

– У нас нет права на это «если», – отрезал я.

* * *

Ник Красавчег уехал рано утром. После бутылки виски он отказался ехать домой, окупировал мой кабинет и до рассвета сотрясал стены громогласным храпом. В этих условиях я долго не мог заснуть, к тому же в голову лезли разные мысли. Раз за разом я прокручивал в голове предстоящую речь, пытаясь найти верные слова и интонацию. В конце концов я отбросил в сторону одеяло, встал и накинул халат. Зачем себя мучать, если можно это время потратить с куда больше пользой.

Я лег спать за несколько часов до рассвета. На столе лежали исписанные мелким почерком листы бумаги, на полу валялись скомканные листы – плоды неудачных оборотов и неверных предложений.

Проснулся я к обеду от стука в дверь спальни.

– Просыпайся преподобный, а то все на свете проспишь, – раздался самодовольный голос Красавчега.

Я встал, оделся, собрал листы с речью в кожаную папку и, подхватив ее подмышку, покинул спальню.

– Ну ты заспался, – удивленно присвистнул Красавчег. – Прямо медведь в берлоге.

– Все твоими стараниями. Ты так храпел, что даже мертвый бы испугался и постарался сбежать, – проворчал я.

– Докладываю. Пока ты прохлаждался в постели, у нас произошло еще несколько пожаров и так по мелочи. Но это все не важно. Главное, что патрулирование дало результаты. Город напоминает тело больного, зараженного вирусами. Мы насчитали двенадцать очагов воспаления. В этих районах города больше всего сбывающихся проклятий, больше всего озлобленных и недовольных альтеров.

– Эти районы как-нибудь связаны друг с другом?

– Да, они все находятся в Большом Истоке, – съязвил Ник. – А если серьезно, то очаги воспаления находятся в разных районах города и никак друг с другом не граничат. Чтоб было понятно, проклятия сбываются во всем Большом Истоке, но именно в этих районах наблюдается наибольшая их концентрация.

– Замечательно, – оценил я.

– И что же тут замечательного? – возмутился Красавчег, открывая передо мной дверь.

– После того как я произнесу свое обращение, мы понаблюдаем за городом. Если за всей этой чертвощиной стоит кто-то из альтеров, то мы обнаружим ее источник.

– А если это все же некое магическое поле, которое накрыло город? – спросил Красавчег, открывая передо мной дверцу машины.

– Если это все же поле, то боюсь мы тут совершенно бессильны, – ответил я, забираясь на пассажирское сидение.

* * *

Обращение к горожанам Большого Истока я зачитал с кафедры Храма Всех Благих, настоятелем которого вот уже несколько лет я являюсь. В зале собралось много народу, для тех же кто остался дома работала теле-радио трансляция. На кафедру были нацелены несколько камер, и говорить под их недреманным оком, зная что тебя слышат и видит сейчас большая часть жителей города было тяжело. Но мне не привыкать. Полиция часто обращается ко мне, чтобы я озвучил то или иное решение, донес его до народа. Вот и сейчас мне предстояло зачитать обращение не от лица преподобного Крейна, а от имени администрации города и управления полиции. Шериф Ник Красавчег стоял справа от меня, подчеркивая официальность каждого слова.

Речь не заняла много времени. Суть ее сводилась к тому, что полиция призвала горожан воздержаться от любых проклятий в чей-либо адрес до выяснения причин того, что происходит на Большом Истоке. Вкратце я обрисовал ситуацию, пояснил, что своими словами, негативными эмоциями мы создаем реальность вокруг и призвал быть ответственными не только за свои поступки, но и за каждое произнесенное слово. Закончил я классическими фразами «не возжелай ближнему своему» и «не делай того, чтобы ты не хотел, чтобы делали с тобой». Ну, или приблизительно так. После меня выступил Ник Красавчег. Он подтвердил официальный статус моего заявления и попросил расходиться всем по домам и сохранять спокойствие. Как только ситуация как-нибудь прояснится, жители города тут же будут об этом оповещены.

– И что теперь? – спросил Красавчег, когда дверь моего кабинета отрезала нас от прихожан.

На всякий случай возле кабинета Ник поставил двух кентавров. Мало ли виновник всех наших бед присутствовал на обращении, и попытается взять быка за рога не отходя от кассы.

– А теперь нам остается только ждать, ждать и ждать, – ответил я, раскуривая трубку.

* * *

Понятное дело мое обращение носило рекомендательный характер. Не могли же мы кидать за решетку, каждого кто выругается в адрес соседа за то, что его пес нагадил у него на лужайке. Так что оставалось надеяться на сознательность альтеров, хотя надежда признаться честно тут была весьма хлипкая. Альтеры народ свободолюбивый, и они никогда бы не стали жить на Большом Истоке среди себе подобных, если им это не нравилось бы. А на то, что обычники по сути выселили их в резервацию, никто из нас не обращает внимания. Соль вовсе не в этом.

Но количество вредоносных проклятий после моего обращения резко пошло на убыль. Об этом можно было судить по довольной физиономии Ника Красавчега, который не вылезал из моего храмового кабинета, принимая сообщения из полицейского участка. куда все меньше и меньше стали обращаться альтеры, пораженные чужими проклятиями.

– Может а ну его? – предложил Красавчег под вечер.

– Это ты о чем? – спросил я.

– Не стоит нам этого вредителя искать, кто бы он ни был. Положение вроде стабилизировалось.

– Это только до поры до времени. Скоро альтерам надоест сдерживать себя и плотину прорвет. Не хотел бы я оказаться на пути лавины.

Красавчег не нашел, что сказать мне в ответ.

Видно было что Нику не терпится действовать, но я все же решил немного выждать. Нехорошо будет, если мы наведем шорох на район, а в результате ничего не получим. Нику не понравилась моя идея, но он все же не стал возражать.

С наступлением вечера мы выдвинулись к полицейскому участку, чтобы быть ближе к эпицентру событий. Нас встречал Джек Браун, который тут же начал с развернутого доклада о положении дел на районе. Все выглядело весьма и весьма обнадеживающе. Количество вредоносных проклятий практически сошло на нет. Встречались единичные случаи: на площади Конституции один из альтеров пожелал другому провалиться сквозь землю. Так в результате и произошло. А на проспекте Ветеранов провало трубу после того, как одну милую даму обсчитали в магазине на несколько монет. Но это все мелочи по сравнению с тем, что было раньше.

Каждый час кентавры меняли друг друга в патрулировании улиц, а мы получали свежие сводки с передовой. Растревоженный городской улей постепенно успокаивался.

Глубоко за полночь в кабинете шерифа появилась Карма, выглядела она усталой, но довольной.

– Зеленый и Злой пришли в себя. Зеленый требует выпить. Злой чтобы его выпустили на свободу. Оба весьма раздражены. Им объяснили суть вещей, пока что они сдерживаются, но того и гляди пойдут во все тяжкие.