Утром Мериб появился в зале вместе с Тией. Он шел рядом с ней и время от времени касался губами ее плеча или шеи. Тие казалось, что она ловит понимающие взгляды служанок. Девушка краснела и опускала глаза.

В минувшую ночь архитектор исследовал тело юной жены жадно и вместе с тем осторожно, как путешественник — карту неведомой страны; на коже Тии не осталось ни единого лоскутка, которого не коснулись бы его руки и губы. Он боялся вновь причинить ей боль, потому сдерживал страсть и обращался с девушкой бережно. А Тие казалось, будто ее тело обвивают змеи, вползают в душу, хотят добраться до сердца. Она испуганно трепыхалась в объятиях мужа, словно пташка в когтях хищной птицы.

Было далеко за полночь, когда архитектор заснул, крепко прижав Тию к себе, а утром, едва открыв глаза, вновь овладел девушкой, после чего взял ее на руки, как ребенка, и отнес в купальню, где продолжал целовать и ласкать.

За завтраком Мериб сидел рядом с женой. На его губах играла довольная улыбка. Тия не знала, куда деваться от назойливой руки, которая гладила ее голую ногу, продвигаясь все выше и выше. Едва Тия порывалась отодвинуться, как Мериб крепко обнимал ее за талию.

После завтрака архитектор заботливо произнес:

— Ты мало спала этой ночью. Можешь пойти к себе и отдохнуть. А я займусь выполнением своих обещаний. Потом мне надо съездить на стройку. Если моя сестра поднимет крик и начнет тебя оскорблять, не обращай внимания. Я приеду и задам ей хорошую взбучку.

Тие было невыносимо оставаться в доме в обществе Анок, которая не скрывала враждебного отношения к невестке, потому девушка подняла взгляд и через силу произнесла:

— Я хочу посмотреть гробницы, которые ты построил.

Глаза Мериба радостно блеснули.

— Вот как? Буду рад взять тебя с собой.

Когда Анок узнала, что с невольника сняли оковы, а Хнут отнесла ему еду и воду, она в гневе выбежала во двор и почти сразу столкнулась с Мерибом.

— Что это значит?! — закричала она.

— То, что рабов покупают не для того, чтобы над ними издеваться, а для того, чтобы они работали.

— Но это мой раб! Если я пожелаю, то выколю ему глаза и вырву ноздри, отрублю руки и ноги.

Архитектор нахмурился.

— Этот невольник слишком дорого стоит, чтобы я позволил его калечить!

Анок топнула ногой.

— Он обязан слушаться моих приказов! Он не смеет говорить мне «нет»!

Мериб усмехнулся.

— Жестокость — не единственная возможность добиться желаемого, — сказал он и добавил: — Будет лучше, если я отправлю этого раба на строительство гробницы. Здесь от него все равно не будет толку.

— Я не дам своего согласия, — заявила Анок.

— А я не стану спрашивать. Это мой дом, мои деньги, мои рабы, и я единственный хозяин всего, что здесь есть.

— Ты мне не хозяин!

— Я стану тебе приказывать, и ты будешь вынуждена слушаться. Я могу выдать тебя замуж за того, за кого пожелаю, я вправе сделать с тобой все, что захочу!

Глаза Анок сузились, она оскалила зубы и размахнулась, собираясь ударить брата. Мериб хладнокровно перехватил руку девушки и с такой силой толкнул ее, что она, отлетев насколько шагов, упала.

Когда Анок поднялась, в ее глазах закипели злые слезы.

— Я тебя ненавижу! — прошипела она. — Тебя и твою жену! Знаю, это она подговорила тебя снять цепи с раба! Я найду яд и отравлю вас обоих! Я завалю тебя камнями! И тогда все твое золото, гробницы и рабы достанутся мне!

Мериб сделал угрожающий шаг навстречу сестре. Девушка бросилась бежать и едва не столкнулась с женщиной, которая входила в ворота. Не поздоровавшись и не извинившись, Анок стремительно развернулась и скрылась в доме. Женщина посмотрела ей вслед.

— Что происходит? — спросила она.

На лице Мериба появилось любезное выражение.

— Небольшое недоразумение. Моя сестра чересчур своевольна и порой позволяет себе нелепые выходки. Прошу прощения, госпожа Уна. Позвольте пригласить вас в дом.

Женщина прошла в зал, сопровождаемая своими и хозяйскими слугами. Мериб усадил ее на резное сиденье с ножками в виде львиных лап и приказал подать вино, сладости и фрукты.

— Полагаю, вы приехали, чтобы узнать, как продвигается строительство гробницы?

Женщина кивнула.

— Ваш муж все еще на войне? — осведомился Мериб.

— К сожалению, да.

Архитектор учтиво поклонился.

— Пусть боги хранят его жизнь! Все будет сделано в срок. Я только что собирался ехать на стройку. Мой помощник работает там с раннего утра.

— Можно я поеду с вами? — спросила женщина. — Местоположение гробницы выбирал Интеб, и я хочу посмотреть, где мне придется обитать в моей вечной жизни.

Мериб принужденно рассмеялся.

— Придется ехать по пустыне. Жаркий ветер и палящее солнце способны навредить вашей нежной коже.

Госпожа Уна улыбнулась.

— Это меня не пугает.

— Тогда поедем. Моя жена тоже хотела посмотреть гробницы.

Во взгляде женщины промелькнуло любопытство: она знала Мериба как закоренелого холостяка.

— Жена?

— Да. Я женился. На дочери писца. Сейчас я вас познакомлю.

Извинившись перед гостьей, Мериб прошел в комнату Тии и сказал:

— Приехала госпожа Уна. Я строю гробницу по заказу ее мужа, который настолько богат, что может сложить дом, используя вместо кирпичей золотые слитки. Она хочет поехать с нами. Я не могу ей отказать.

— Я не умею разговаривать со знатными женщинами! — встревожилась Тия.

— Не бойся. Она держится очень просто. Говорят, в юности госпожа Уна была танцовщицей в гареме фараона. Потом ее увидел один из военачальников царя и воспылал непреодолимым желанием. Царь подарил ему девушку, и он женился на ней. Вот что творит любовь!

— Я слышала, любви не существует, — с легкой иронией заметила Тия.

— Так мне казалось прежде, когда я не понимал, что можно желать одну-единственную женщину на свете!

Девушка промолчала. Ей казалось странным, что Мериб не видит разницы между желанием и любовью. Не дождавшись ответа, архитектор добавил:

— Должно быть, мы пробудем на стройке несколько часов, потому надо взять с собой еду и пиво.

Тия кивнула, а когда муж вышел, принялась одеваться. Через несколько минут она вышла в зал и поклонилась гостье, а та ответила легким кивком. Хотя госпоже Уне было под сорок, она не утратила свежести и красоты. Среднего роста, очень стройная и прямая, она держалась со скромным достоинством. У нее было нежное лицо с точеными чертами и карие глаза с золотыми искорками. Поверх обычного льняного платья с узкими бретельками женщина надела накидку из прозрачного полотна с множеством мелких складок и украшенный золотом пояс, концы которого свисали почти до земли.