обозначающие, что собеседник набирает текст, то появляются, то исчезают.

Ист:

И что ты ей сказала?

Лео:

Что Нина с тобой.

Ист:

Я только за.

Лео:

«Медведи», вперед!

Ист:

«Медведи» вообще в этой серии не играют.

Лео:

Неважно.

Ист отправляет ей эмодзи «хохочу до слез» и пишет: «Счастливого Дня благодарения, Лео». В ответ она шлет желтое сердечко, откладывает телефон и впервые за этот вечер испытывает подлинное чувство благодарности.

13 ноября. 88 дней после аварии

Когда Лео возвращается из школы домой, ее ждут две новости: хорошая в том, что мама встала с постели. Плохая новость: она опять лежит на кровати Нины.

— Мам? — шепотом зовет Лео, стоя в дверях. На стене над кроватью по-прежнему висят Нинины наградные розетки с соревнований по плаванию, яркие ленты выгорели на солнце. — Мам, у нас кончились продукты.

Мама переворачивается на спину и упирает взгляд в потолок.

— Деньги внизу, в ящике, — говорит она. — Или просто возьми в кошельке мою кредитку. Спасибо, милая. Люблю тебя.

В магазине Лео бесцельно бродит между рядами и, чтобы заглушить льющееся из динамиков жестяное звучание фоновой музыки, гоняет в наушниках Нинин плейлист. Нина всегда собирала хорошие плейлисты и заставляла Лео их слушать. «Музыка — это не только бойз-бэнды», — говорила она и ставила композицию Нины Симон, а следом — трек какой-то группы из девяностых, которую Лео, очевидно, полагалось знать, хотя на слух она ничем не отличалась от всех остальных классических рок-групп из обучающего списка Нины.

Именно поэтому, неожиданно услышав в плейлисте старую поп-песенку One Direction, Лео ощущает сладкий трепет. Грязные секретики старшей сестры, думает она, с улыбкой прибавляет громкость, заворачивает за угол и буквально налетает на Стефани.

— Ой! Лео! — выдыхает Стефани, отодвигая тележку в сторону. — Привет, солнышко! Как дела?

Лео вытаскивает наушники из ушей в тот самый момент, когда Зейн берет особенно высокую ноту.

— Привет, — здоровается она.

Как только Лео исполнится восемнадцать, она переедет жить в самый большой город в мире, чтобы не встречать в магазине знакомых.

— Что делаешь? — интересуется Стефани и суетливо толкает тележку за спину, будто бы старается кого-то пропустить, однако в проходе кроме нее и Лео — ни души.

— Может, покупки? — Лео указывает на свою корзинку.

— А, ну да, — смеется Стефани. — Схожу за тележкой побольше, ладно? Будем закупаться вместе. Так веселее.

Лео не видит в этом никакого веселья, однако ей недостает энергии и смелости, чтобы сказать об этом мачехе.

Минуту спустя Стефани возвращается с тележкой, которая при движении неприятно дребезжит.

— Кажется, эта подруга желает поворачивать исключительно налево, — снова смеется Стефани. — Я всегда выбираю худшие тележки, а на дороге встаю в самую загруженную полосу.

— Ничего страшного, — говорит Лео и высыпает содержимое корзинки в тележку. Пока что она взяла только шоколадное мороженое с орехами и зефиром, крекеры «Киблер» (эти ребята реально знают толк в печенье), клубничный йогурт и апельсины. Они с мамой давно уже не ели как положено. Такое ощущение, что обе поправляются после гриппа и способны запихивать в себя лишь пресные закуски.

От Стефани, конечно, это не укрывается.

— Как мама? — спрашивает она по пути к овощному отделу. — На днях твой папа звонил ей, но она не брала трубку.

— Она в порядке, — автоматически отвечает Лео. — Как-то так.

Стефани кивает, точно на самом деле способна что-то понять.

— Да, да. А ты как поживаешь? Как дела в школе?

— Вообще-то я бы предпочла поговорить о чем угодно, кроме школы, — говорит Лео.

— Все настолько плохо?

— Представь, что триста человек примерно твоего возраста целый день пялятся на тебя и ждут, не случится ли у тебя на уроке истории нервный срыв.

— Да, приятного мало, — соглашается Стефани. — Может, поболтаем о листовой зелени? Лично я могу говорить о ней с утра до ночи. Особенно о кудрявой капусте.

Лео невольно улыбается.

— Я больше фанатею по шпинату.

— Отлично! Идем. — Стефани пытается повернуть тележку влево, но та упорно едет вправо. — Видимо, придется нам самим топать за овощами.

Она кладет в тележку шпинат, молоко, яйца и две упаковки мультизлаковых хлопьев «Чириос» — знает, что это любимая марка Лео. Прочие покупки она тоже оставляет, что очень любезно с ее стороны, и на кассе платит за все сразу.

— Нет-нет, у меня есть наличные, — бормочет Лео, но Стефани небрежно отмахивается и проводит картой по считывающему устройству.

Лео грузит покупки и велосипед в кроссовер Стефани. Мачеха тем временем увлеченно рассказывает о буфете, который надеется приобрести через победу в аукционе на eBay.

— Одному моему клиенту он точно понравится, но вещь дорогая, так что вряд ли дело выгорит. Все хотят, чтобы их дом выглядел как картинка, а платить не хотят. — Стефани закатывает глаза и, дождавшись, пока Лео отойдет в сторону, захлопывает багажник.

Всю дорогу она щебечет без умолку. Лео привыкает к ее болтовне, как к белому шуму. Хорошо, что можно расслабиться на пассажирском сиденье и погрузиться в свои мысли, а в разговор достаточно изредка вставлять «да-да» и «надо же». Лео думает о маме на Нининой кровати, о секундной вспышке радости — Она вернулась! — которая мелькает у Лео всякий раз при виде лежащей женской фигуры.

— …но это искусственный бамбук, так что я пока не решила, — продолжает рассказ Стефани, тормозя у дома Лео. Лео жалеет, что с вечера забыла погасить фонарь над крыльцом. И траву давно пора подстричь. — Помочь тебе занести покупки? — предлагает Стефани, но еще до того, как она заканчивает фразу, Лео яростно мотает головой.

— Нет-нет, я сама. Только сначала вытащу велосипед, а потом все