В прихожей раздался мелодичный перезвон, Ватсон бросил книгу в кресло и пошел открывать дверь. На пороге стояла энергичная пожилая женщина в панаме и свободном льняном костюме. В руках она держала элегантную сумочку и большой полиэтиленовый пакет. Женщина тщательно вытерла ноги и уверенно прошла в гостиную.

Холмс поднялся навстречу гостье.

— Здравствуйте, Владлена Амбруазовна! Может быть, чаю с дороги? Ватсон, организуй, пожалуйста…

— Да, благодарю, с удовольствием! — Она окинула комнату внимательным хозяйским взглядом, сделала еноту издали пальцами «козу» и присела к столу. — Я, собственно, за пенсией приехала. И еще вот вам гостинцев привезла.

Квартирная хозяйка вынула из пакета большой пластиковый контейнер. Руки женщины немного дрожали и, открывая, она чуть его не уронила. По комнате растекся приторный аромат клубники. Ягоды были как на подбор — спелые и очень крупные.

— Угощайтесь, пожалуйста, она мытая. У меня нынче на даче необычайный урожай. Погода все лето скачет — то жара, то дожди, а все зреет и спеет раньше времени. Клубника вот до сих пор не отошла. Вы часто встречали клубнику в августе? А у нас в этом году вот какая! И кабачки вымахали огромные. Удивительные кабачки! Вам нужны кабачки? — Холмс и Ватсон синхронно отрицательно мотнули головами, но она продолжила как ни в чем не бывало: — Я привезу. И тыквы уже с футбольный мяч. Тоже привезу. Вам бы не мешало есть побольше витаминов!

— Дело ведь не в гостинцах, не так ли? — поинтересовался Холмс. Он сел напротив, установил локти на стол, соединив пальцы домиком, и внимательно посмотрел на Владлену Амбруазовну. — Чтобы такая ответственная дачница, как вы, оставила свои грядки и рыжего кота без присмотра, для этого должна быть веская причина.

— Откуда вы про кота… Но вы правы, Шерлок! — Женщина сделала глоток чаю, который разлил по чашкам Ватсон. Рука дрогнула, и чашка стукнула о блюдце. — Мне нужна ваша помощь. Дело в том, что на даче у меня происходят какие-то непонятные вещи. А вы, я слышала, профессионалы по странностям. Только обещайте не смеяться, мне нелегко об этом говорить.

— Когда имеешь дело с женщиной, следует быть предельно серьезным, — учтиво согласился Холмс. — И да, некоторые из наших дел действительно можно назвать необычными. Мы слушаем вас.

— Как вы знаете, я сдаю квартиру, потому что живу на даче с ранней весны до поздней осени, — охотно откликнулась Владлена Амбруазовна. — На даче мне очень хорошо. Но этим летом там творится что-то странное. Странное и страшное. Буквально одно за другим. Не успеваем ужаснуться чему-то одному, как уже случается что-то новое. Все как с ума посходили! Никогда еще в нашем садоводстве не продавалось столько дач, как нынче. И это странно, ведь места очень хорошие, можно сказать, элитные — берег Финского залива. Наши люди дорожат своими участками, да и большинство там уже, как говорится, корнями проросло. Живем мы бок о бок давно, чужаков у нас никогда не было.

— Почему же не было, если места такие замечательные? — не понял Ватсон.

— Видите ли, тема деликатная, — замявшись, объяснила квартирная хозяйка. — Рядом с нами нет других садоводств, только поселок, но он далеко — около станции. Сейчас еще один поселок строят, современный и комфортабельный, но он тоже за несколько километров. Раньше, вплоть до девяностых годов, территория поселка и нашего маленького садоводства была закрыта. Въезд по пропускам. Кругом только свои. Поэтому люди хорошо друг друга знают и давно дружат. А вот в этом году многие начали продавать свои участки. И ко мне уже несколько раз приходил риелтор, шустрый такой! Продавайте, говорит, сейчас хоть что-то получите, а через год вам никто больше рубля не даст. Каков наглец!

— Почему вы сказали, что все с ума ушли? — зацепился за фразу Холмс.

— Сошли, — машинально поправил Ватсон.

— Да распускает кто-то дурацкие слухи, а народ верит! — нервно раскрошив в пальцах печенье, воскликнула дама. — Какой-то бред. Кто привидение какое-то видел, кто — оживший труп. Даже говорить об этом противно! — И, наклонив голову, она чуть слышно пробормотала: — C’est du diablerie! Ou au moins la folie.[1]

— Il dit, Il vaut mieux tuer le diable avant que le diable vous tue,[2] — заметил Холмс. — Так ваши родители жили на юге Франции. Окситания? Прованс?

— Верно. В Тулузе, — после легкой заминки ответила квартирная хозяйка. — Но, Шерлок, миленький, как вы узнали?

— О чем? О том, что у вас французские корни? Это было понятно с нашей первой встречи — слишком четкая артикуляция, не славянская активность горла и связок, к тому же смазанное «ч», напряженное «у». В вашем детстве дома родители говорили преимущественно на французском?

— Да, — кивнула Владлена Амбруазовна. — В детстве я даже путала русский и французский, мне казалось, что это один и тот же язык. И привычка думать на французском осталась на всю жизнь. Но как вы поняли про юг?

— Вы произносите звук «с» в связке au moins. По всем правилам французской фонетики он читаться не должен — но только не на юге Франции.

— Да, судя по рассказам родителей, там всегда царили свои законы, — улыбнулась Владлена Амбруазовна. — Жаль, что я там никогда не была. Родилась здесь, в Петербурге. Родители приехали в Советский Союз работать, потом папа умер, а мы с мамой так и остались здесь жить. Моя девичья фамилия Эстре, а Курочкина — это по мужу.

Ватсон поерзал на стуле и потянулся было к ближайшей аппетитной клубничине, но Холмс прикрыл контейнер и строго велел: «Не отвлекайся!»

— Мы позже, — объяснил он в ответ на удивленный взгляд хозяйки. — Так все продают участки из-за слухов? Что же это за слухи такие?

— Уж и не знаю, слухи это или нет — только многие всерьез напуганы, — пожала плечами Владлена Амбруазовна. — Рассказывают про мертвую барыню, которая ходит и забирает жизни. Мол, скучно ей лежать в земле одной.

Ватсон неопределенно хмыкнул. Дама покосилась на него неодобрительно.

— Сначала пошли слухи о том, что в лесу видели призрак барыни, потом стали происходить несчастные случаи. Один за другим! Вот соседка моя, молодая женщина, недавно погибла в жуткой аварии. Неслась по трассе на бешеной скорости, пошла на обгон по встречной полосе в горку, а там фура навстречу. Машина — всмятку, сама она умерла на месте. А такая спокойная всегда была, осторожная, ездила аккуратно, трое деток у нее осталось… Потом еще парень погиб. Мать за одну ночь поседела. Такой был серьезный, положительный, на скрипке играл. Он как раз ехал с дачи на репетицию. Сам спровоцировал драку с какими-то бандитами и буквально лез