— Успокойтесь, вы все драматизируете. Речь не идет о…

Второй голос принадлежал сестре Анне — Марион сразу его узнала. Она предпочла не прерывать то, что показалось ей важным спором, и повернула назад. На первом этаже заметила строгую фигуру сестры Люсии: та развешивала белье в большой комнате.

— Простите… — осмелилась побеспокоить ее Марион, — я вам не помешаю?

Лицо монахини исказилось… Марион подумала: таким же образом паук, сидящий на паутине, прижимает лапки к брюшку — неприглядный защитный рефлекс. Тем временем сестра Люсия обернулась к незваной гостье.

— Что вам нужно?

— Я ищу кого-нибудь, кто мог бы отвезти меня в Авранш.

— В Авранш? Так далеко?

Марион крепко держала язык за зубами — она не должна поддаваться на провокацию. «Пусть старая карга трудится до изнеможения в полном одиночестве».

— Да, — ответила она вслух с широкой улыбкой.

— Обратитесь к брату Дамьену, он лучше всех водит машину.

«А, брат Асфиксия, опять он», — подумала Марион. Пожилая женщина взяла кальсоны и повесила на вешалку для белья.

— А вы, случайно, не знаете, где я могу его найти? — не оставляла ее в покое Марион.

Если для одних членов религиозной общины Марион стала желанной гостьей, другие видели в ней лишь источник неприятностей. Они считали, что само присутствие этой необычной послушницы, навязанной им помимо их воли, нарушает их гармонию духовной жизни. Не отвлекаясь от работы, сестра Люсия ответила:

— Внизу, на почте, — отправляет нашу корреспонденцию.

Марион попрощалась с монахиней и в течение пяти минут бродила по коридорам здания в поисках выхода. Затем спустилась по Гранд-рю до отделения почты, где действительно увидела брата Дамьена. Тот отказался выполнить ее просьбу, но сделал это мягко, со свойственным ему добродушием. Объяснил, что в эту пятницу церковь празднует день Страстей Господних, поэтому соблюдается строжайший пост и монахам следует проводить время в бдении, молитвах и благочестивых размышлениях. Марион настаивала, ссылаясь на становящуюся все более нестерпимой скуку, и пообещала, что в распоряжении монаха будет сколько угодно времени для духовной жизни и к вечеру они обязательно вернутся. Наконец он уступил, тяжело вздохнув. Уже сидя за рулем «симки», брат Дамьен хмыкнул:

— Везу вас в Авранш, но даже не знаю, что мы будем там делать!

Именно в этом заключалась суть проблемы Марион: не сказать ему правды и притом добиться, чтобы он открыл перед ней двери в запасники библиотеки. А попав в хранилище, еще и придумать, как отослать монаха подальше.

— У меня есть там одно дело, — наконец пояснила она.

— Это я понял, но какое?

Теперь, когда Марион знала, что брат Дамьен каждое или почти каждое утро любит бегать трусцой, его внешний вид внушал ей беспокойство. У монаха было округлое лицо и при этом атлетическое сложение. В результате возникало несоответствие: он был одним из склонных к полноте людей, у которых после интенсивных занятий спортом жир уступил место мускулам, однако лицо осталось таким, как раньше.

— Скажите, не будете ли вы возражать, если я присоединюсь к вашим утренним пробежкам? — сменила Марион тему разговора.

Тот явно удивился — разжал кисти рук, держащие руль, и несколько раз пошевелил пальцами, как кот, который выпускает когти, когда его гладят.

— Присоединитесь ко мне? А… ладно, почему бы и нет. Просто обычно я бегаю один.

— Ну, если это вам помешает, не настаиваю.

— Нет-нет… — ответил он, впрочем без особого энтузиазма, — разве что… должен вас все-таки предупредить: я бегаю много…

— Понимаю. Буду присоединяться к вам в самом начале пробежки и не стану замедлять привычный для вас темп. Мне нужно начать двигаться: мне легче втянуться, если на первых порах я не одна.

Брат Дамьен покачался взад-вперед на водительском сиденье, не спуская глаз с дороги.

— Верно, так и вправду легче начать.

— Тогда в понедельник я приступаю?

— Ах нет, только не в понедельник. Это день молитвы, и на сей раз никаких послаблений не будет. Зайду за вами во вторник утром.

Марион согласилась.

— Итак, что же все-таки мы будем делать в Авранше? — продолжал настаивать на своем монах.

— Проводить изыскания.

— Отлично! Снова в библиотеку… Знаете, я обожаю интеллектуальные игры, особенно кроссворды, хотя из-за недостатка времени вынужден ограничиваться небольшими сетками. Ну, чем же я смогу быть вам полезен в Авранше?

Марион очень хотелось ответить: «Тем, что позволишь запереть себя в какой-нибудь дальней комнате до самого вечера», но она удержалась. Не стала признаваться, что тоже является поклонницей кроссвордов: ей вовсе не хотелось ввязываться в профессиональный разговор о маленьких хитростях, используемых для успешного заполнения всех клеток.

— Раз уж мне предстоит провести здесь определенное время, а я уже осведомлена в общих чертах об истории этого места, — наконец нашлась она с ответом, — то хотела бы познакомиться с подлинными документами об этом районе, живших здесь людях, связанных с ними анекдотах…

— В этом случае вам следует посетить не библиотеку, а муз…

— Нет, — перебила она монаха, — я видела в запасниках газеты первой половины двадцатого века — предпочла бы почитать именно их.

По выражению лица брата Дамьена Марион стало ясно — он не согласен с ее мнением; но, видя ее решимость, монах сдался. Они вновь очутились в плохо освещенном зале со стеллажами книг, правда, теперь уже внесенных в каталог. Вспомнив, как она приводила в порядок газеты в левой половине комнаты, в самой нижней части стеллажей, Марион отослала брата Дамьена подальше, попросив:

— Не могли бы вы найти для меня какой-нибудь журнал или альманах… вышедший где-то в пятидесятых годах? Любое издание, откуда я могла бы узнать о жизни в этих местах в то время.

Брат Дамьен не скрывал своего несогласия с тем, что для получения информации об окрестностях необходимо идти в библиотеку и тем более действовать подобным образом, но все же отправился выполнять поручение Марион.

А она без труда нашла издания с обзором новостей: «Газетт де Ла-Манш»,[55]«Пти журналь»[56]и «Эксельсиор».[57]Отложила подшивку «Газетт де Ла-Манш», потому что это издание освещало в основном местные события. Поднимала тяжелые груды газет, перебирала их и вытаскивала маленькие стопки оттисков, имевшие отношение к интересующему ее времени — первой трети 1928 года: складывала рядом с собой все номера с января по апрель этого года. Сидела, поджав ноги, между двумя высокими книжными стеллажами и отбирала газеты, которые затем планировала тщательно просмотреть. И вот настало время для изысканий в прямом смысле этого слова: страница за страницей она пробегала глазами все экземпляры, сложенные стопками у ее ног. Время от времени брат Дамьен приносил очередную статью, спрашивал, интересует ли она ее и нужно ли отложить эту газету. Женщина вежливо качала головой и вновь погружалась в чтение.