— Доченька. — Улыбаясь, король взял меня за руку. — Какая вы сегодня модная, настоящая француженка. Добро пожаловать в нашу теплую компанию. Дамы, это моя дорогая дочь Катрин. Катрин, это мадам де Масси, герцогиня де Монпансье, мадам Шабо и мадам де Канапль.

Я кивнула по очереди каждой из них. У мадам де Масси, на вид лет восемнадцати, самой сдержанной из всех, были очень светлые волосы, а брови такие тонкие и бесцветные, что казались невидимыми. Мадам де Монпансье, уже сидевшая в седле, яркая женщина с квадратной мужской челюстью, вежливо поклонилась, но не смогла скрыть усмешки, заметив мое смущение при виде короля, шарящего рукой в женском лифе. Мадам Шабо, жена адмирала, слегка улыбнулась. Ее лицо приняло скучающее выражение. Мадам де Канапль — Мари, как назвал ее король — глядела на меня из-под тяжелых век.

Король показал на последнюю женщину, уже забравшуюся на серую кобылу.

— А это моя возлюбленная Анна, герцогиня д'Этамп.

Он посмотрел на нее с глупой влюбленной улыбкой.

Следом за ним все взгляды устремились на Анну. Герцогиня сидела на своем маленьком троне, согнутые в коленях ноги стояли на высокой подножке, юбки полностью их скрывали. Сама она в таком положении не могла дотянуться до поводьев, поэтому к ней подъехал грум и подал поводья.

Анна была хрупким, миниатюрным созданием с большими золотисто-карими глазами и накрашенным ртом. Губки у нее были пухлые и на удивление подвижные, они легко изображали презрение или недовольство. Волосы цвета меди на висках были собраны в мягкие, кудрявые облака, а на темени строго причесаны на прямой пробор. Лента французского чепчика из золотой филиграни походила на тиару. На Анне было платье с высоким воротником, отороченное мехом. Восторг короля она приняла как должное и, довольно улыбнувшись, вскинула голову.

Когда я приблизилась, она взглянула на меня, как кошка на мышь, рассмотрела мой простой бесформенный плащ и мой глупый французский чепчик, прикрывший итальянскую прическу, изучила мою смуглую кожу и выпуклые глаза.

— Мадам де Масси. — Я вежливо поклонилась. — Мадам Шабо. Мадам де Монпансье. Мадам де Канапль. — Затем я повернулась к герцогине и сказала просто: — Ваша светлость.

Губы герцогини сжались и напомнили мне розовый бутон. Судя по всему, она еле сдерживалась, чтобы не рассмеяться: ее позабавил мой сильный акцент.

— Ваше высочество, — ответила она более сильным голосом, чем можно было ожидать от столь нежной гортани, — вы оказали нам честь, согласившись на совместную прогулку.

В этот момент ко мне подвели Зевса. Он приветствовал меня радостным ржанием. Я подбежала к коню, погладила его темную морду и шепнула на ухо, что скучала по нему.

— Что это такое?! — кивнула на мое седло герцогиня.

Король более вежливо повторил ее вопрос.

— Это мой собственный дизайн, ваше величество, — пояснила я. — Хочу садиться и ездить самостоятельно. Смотрите, я ставлю левую ногу в стремя, вот сюда, и берусь за луку седла…

Я вскочила в седло. При этом движении на долю секунды мелькнули мои икры в белых чулках.

— Я крепко сижу и не падаю.

Взяв поводья, я жестом отогнала грума, желавшего мне помочь.

— Превосходно! — воскликнул король. — Но ты наверняка не можешь скакать так же быстро, как мужчина.

— Отлично могу, сир, — заверила я.

— Но если скакать с такой скоростью, ноги будут на виду, — заметила Мари де Канапль.

— Жаль, — коварно протянула герцогиня, — что это будет отвлекать короля от такого красивого лица.

Мари улыбнулась; клыки у нее были острые, как у лисы.

Я вспыхнула от оскорбления и взглянула на короля, но тот не стал меня защищать. Как и все остальные, он ждал, как я отреагирую.

— Ваше величество, может, поедем? — предложила я.

Король повел нас в южном направлении от замка, к широкой реке.

Двигались мы страшно медленно. Грумы вели кобыл с сидящими на них женщинами. Наши с королем лошади нервничали. Чтобы развеять скуку, Мари поведала историю о том, как одна заблудшая молодая женщина, недавно появившаяся при дворе, пригласила своего возлюбленного на большой банкет. В то время как сидевший рядом муж спокойно угощался, любовник залез под стол и, спрятавшись под широкими юбками дамы, ублажал ее на протяжении всей трапезы.

Мы выехали на длинный деревянный мост. Переход занял у нас несколько минут. Я любовалась голубой водой, золотыми песчаными берегами, домами и церковными шпилями, холмами и большим белым прямоугольником замка, выделявшимся на фоне города.

Король начал скучать, он скользил взглядом по густым лесам, росшим вдоль реки. Как только мы перебрались на противоположный берег, он пустил лошадь рысью. Грумы ускорили шаг, и женщины закачались в седлах.

— Ваше величество! — крикнула герцогиня с явным раздражением. — Врач вообще не советовал вам сегодня верховую езду. Вы не должны себя утомлять.

Его величество рассмеялся, а потом закашлялся и, обернувшись на меня через плечо, улыбнулся.

— Катрин! Ну-ка посмотрим, умеешь ли ты скакать верхом наравне с мужчиной.

Улыбнувшись в ответ, я пришпорила Зевса.

Я думала, король устроит мне соревнование на открытой местности, вдоль берега. Он же скрылся в густом лесу. Глубоко вдохнув, я рванула за ним, как и он, игнорируя возмущение женщин, и ворвалась в лес с голыми буками, дубами и ароматными соснами. К счастью, деревьям было более сотни лет и ветви у них росли высоко, так что с седла меня не сшибло. Но все равно мне пришлось низко наклоняться, чтобы не разбить голову, — нелегкое дело для всадника, мчащегося галопом.

Король Франциск издал изумленный возглас, поняв, что я пустилась за ним вдогонку, и пришпорил своего жеребца. Не обращая внимания на холодный ветер, хлеставший меня по щекам, я следовала за королем по лесной чащобе. Из-под кустов выбегали зайцы и вылетали птицы. Король повернул и поскакал мимо виноградника. Я старалась не отставать и все же не сумела с ним сравняться. Шаг Зевса был короче, чем у огромного жеребца Франциска. Но и в этом случае я не хотела, чтобы он намного меня опередил.

Когда он сменил направление и снова нырнул в лес, я понеслась за ним, понуждая Зевса торопиться, пригибаясь под низко растущими ветвями сосен. Подняв глаза, я увидела, что король резко свернул: к нам направлялась герцогиня, а за ней — остальные женщины.

Король пригнулся, и его черный жеребец перепрыгнул через препятствие.

Ствол древнего дуба раскололся и повалился, преграждая дорогу. Голые ветки верхних сучьев зацепились за соседнее дерево.

Я заметила препятствие через секунду после того, как можно было увести лошадь в сторону от рухнувшего дерева и от других всадниц. Я знала возможности Зевса, но время для принятия решения истекло. Выбора у меня не было.