– Не боись, – весело крикнул он, – наверное, филин.

Я посмотрел наверх, но ничего не увидел. Сквозь густые кроны деревьев пробивалось светлеющее небо. Мы прошли через открытую поляну, поросшую травой, и от холодной росы, намочившей щиколотки, я содрогнулся. Далее тропинки не было, но Сталик уверенно шагал вперед. Мы снова вошли в лес и стали забираться по крутому склону наверх. Быстро светлело, но забираться становилось все труднее, приходилось цепляться за мшистые камни и выступающие из земли влажные корни кустарников. Сталик поторапливал нас, время от времени протягивая руку, чтобы помочь подняться Тае, а затем и мне. Казалось, этому подъему не будет конца, мы почти выбились из сил, когда наконец взобрались на пологий участок скалы, обрывающейся одной стороной вниз, в густой лес. Стало еще светлее, противоположный от нас склон гор еще отдавал темной синевой, но над линией ломаного хребта полоска неба плавно светлела и расширялась.

– Успели, – выдохнула Тая, и мы с облегчением уселись на камни.

Темнота таяла на глазах, небо побледнело. Контур хребта обозначался все четче, как будто за ним разгорался гигантский костер, и вскоре краешек огненного шара показался над гребнем и вокруг него запылало золотом, освещая все большую и большую часть неба. Туда уже почти невозможно было смотреть не прищурившись. Прошло совсем немного времени, сверкающий шар выкатился над гребнем и как будто завис. Все вокруг осветилось и приобрело четкость, небо наполнилось голубизной.

Тая воскликнула:

– Незабываемое зрелище!

Я оглянулся: они сидели рядом, одной рукой Сталик обнимал ее за плечи. Я отвернулся. Лес в ущелье под нами проснулся и наполнился птичьими голосами. Тая негромко процитировала чьи-то стихи:

Мы посидели еще немного, согрелись и двинулись в обратный путь. Возле лагеря, перед тем, как разойтись, Сталик предложил на днях искупаться в бассейне. Тая пообещала подумать.

Я не стал заходить обратно в палату, умылся на первом этаже, очистил кеды от грязи и спустился вниз, решив увидеть, кто будет сегодня трубить в горн утреннюю побудку. После физзарядки меня подозвал наш вожатый Сержант и попытался выведать, где и как я испачкал шорты и футболку, затем отправил переодеваться. После обеда я пошел в Красный уголок, мы с Таей немного повозились с текстами, бросая друг на друга заговорщицкие и сонные взгляды. Потом она решила, что мне нужно поспать, но я воспротивился, решив, что дотяну до вечера.

Ночью я проснулся от какой-то возни рядом и первое время не мог понять, что происходит. Лунный свет падал полоской на пол перед окном, совсем рядом слышалось сопение и перешептывание. На этот раз я догадался, что происходит – кто-то хочет вынести матрас со спящим Гариком из палаты на улицу, под навес. Была такая забава в лагере. Я, после некоторого колебания, присел и негромко сказал:

– Не делайте этого!

Чья-то тень придвинулась ко мне и прошипела:

– Это кто тут вякает? Может, тебе самому надо темную устроить? Лежи и спи!

Я по голосу догадался, что это рыжий. Он толкнул меня рукой в грудь, я откинулся на подушку, но успел схватить его за руку и повалить за собой. Мы стали бороться, кто-то сел мне на ноги. Я отчаянно отбивался, как вдруг послышался чей-то плач, очень громкий. Мы застыли. А в следующее мгновение за окном раздался жуткий, действительно нечеловеческий вой.

Мы все вскочили на ноги, позабыв о потасовке.

– Это волки! – сказал рыжий, уже не шепотом.

Мы подбежали к окну, а кто-то включил свет в палате. Тут уже проснулись все, послышались недовольные голоса.

– А ну, туши свет быстро! – рыкнул рыжий. – Не видать ничего.

Свет погас, и половина палаты, включая проснувшегося наконец Гарика, прильнула к широкому окну, возбужденно перешептываясь. Завывание и вой за окном не прекращались.

– Вон, огоньки в лесу!

– Это не огоньки, придурок, это глаза волков! – сказал рыжий. – Полнолуние, вот они и воют. Не хотел бы я сейчас быть в лесу.

Гарик, стоящий рядом с ним, сказал:

– Это не волки.

Рыжий дал ему подзатыльник.

– Ты-то откуда знаешь?

– Тут не бывает волков, это шакалы, только они могут такие звуки издавать. И для человека они не опасны.

Все уважительно замолчали, ребята стали разбредаться по кроватям.

– Как тут теперь уснуть, с такими звуками?

Гарик опять всех удивил.

– Просто крикнуть на них, – он распахнул створку окна и что-то гаркнул.

Огоньки в лесу заметались, потухли, и все стихло. Рыжий толкнул Гарика в плечо.

– А ты ничего, очкарик. Откуда узнал про шакалов?

– В кружок хожу, натуралистов. Там рассказали.

Рыжий зевнул.

– Это хорошо. Будет и нам что рассказывать перед сном.

– Ну ладно, – согласился Гарик, и все наконец улеглись спать.

После этого случая Рыжий с дружками отстали от Гарика. А когда еще он продемонстрировал, что может играть в шахматы «вслепую», отвернувшись от доски и полагаясь на память, и вовсе сдружились с ним, Гарик был вроде не против их компании. Рыжий даже умудрялся наживаться, устраивая небескорыстные шахматные баталии между вслепую играющим Гариком и желающими из старших отрядов.

Мое общение с Гариком свелось к минимуму, но я об этом не переживал, занятый собственными мыслями и заботами. В середине недели Сталик подловил меня, когда наш отряд дежурил по лагерю, а я стоял постовым на въездных воротах. Я поделился со Сталиком бутербродами с колбасой, которые нам выдали, и мы договорились на следующий день сходить в бассейн. Я пообещал уговорить Таю.

В четверг, во время тихого часа, мы с Таей, сидя в красном уголке, негромко обсудили план действий. Главной заботой было, чтобы наше отсутствие не засек Сержант, имеющий привычку некстати заглядывать в комнату. Тая сказала одному из вожатых, что мы пойдем поработать куда-нибудь наружу. Мы свернули в рулон стенгазету и перебрались в дальнюю беседку, а оттуда незаметно ушли в лес. Сталик встретил нас веселым свистом, он уже искупался и теперь грелся на деревянном лежаке, которого раньше тут не было. Рядом были еще два таких же.

Солнце стояло в зените и сильно припекало. Я разделся и повесил шорты с рубашкой на спинку лежака. Тая, после секундной заминки, тоже разделась, оказавшись в цельном купальнике желтого цвета. Я старался отвести от нее взгляд, но это не очень получалось. Тело у нее было красивое, белое, за исключением загоревших рук и ног немного выше колен. Сталик же откровенно любовался Таей, отчего она засмущалась, потом засмеялась, откинула рукой челку со лба и с разбега кинулась в бассейн. Сталик вскочил и вслед за ней эффектно нырнул в воду. Я прыгнул солдатиком, ногами вниз. Сталик с Таей плавали наперегонки, затем он не давал ей выйти из воды, преграждая путь к лесенке.