Моим пилотам нужна была помощь, и как можно быстрее. Я прибавил газу и поравнялся с ведущим эскадрильи. Просигналив лейтенанту Сасаи, я один из эскадрильи ринулся в пике к схватке, разгоревшейся внизу под нами.

Ни секунды не было потеряно. Будучи еще в 3 тысячах футов от врага, я открыл по нему огонь. Расстояние было слишком велико, чтобы причинить какой-то ущерб, но своей цели я достиг. Как только вражеский пилот узнал о моем появлении, он сразу же прекратил преследование трех Зеро и резко развернулся, чтобы встретить мою атаку.

Этот пилот был большим мастером. Пока мы дрались, вращаясь и кружа, я понял, что этот „уалдкэт“ по боевым качествам значительно превосходит любой американский, голландский или китайский истребители, с которыми мне приходилось встречаться.

Но мой большой опыт воздушных боев в конце концов сказался. Как я всегда делал в прошлом, я вынул мой фотоаппарат „Лейка“ и, приближаясь к вражескому самолету сзади, сделал снимок. В такой манере я уже заснял около двадцати кассет или семисот фотографий аэродромов и вражеских самолетов как в воздухе, так и на земле.

Сделав снимок для доказательства появления нового вражеского самолета, я возобновил атаку. Когда я приблизился к вражескому истребителю слева сзади под лучшим углом стрельбы, его пилот, похоже, догадался, что ему не победить на этот раз. И он на полной скорости устремился к Лунга.

Я был абсолютно уверен в своей способности уничтожить „уалдкэт“ и решил покончить с вражеским истребителем с помощью одних своих 7,7-мм пулеметов. Я отключил 20-мм пушку и приблизился к его самолету.

По какой-то странной причине даже после того, как я всадил прямо в него пятьсот или шестьсот пуль, самолет все еще не падал, а продолжал лететь. Мне это показалось очень необычным – по крайней мере, ранее такого не бывало, – и я сблизился с ним настолько, что почти мог коснуться его рукой. К моему удивлению, хвост и рули „уалдкэта“ были изрешечены в клочья и были похожи на кусок старой изорванной тряпки.

Когда твой самолет в таком состоянии, неудивительно, что вражеский летчик не мог продолжать бой! Пока я рассматривал хвост „уалдкэта“, мой Зеро вырвался вперед и обошел противника. Я сдвинул фонарь и обернулся назад, чтобы взглянуть на вражеского пилота. Это был крупный человек с овальным смуглым лицом. Мы смотрели друг на друга эти бесчисленные секунды, я никогда не забуду этого возникшего странного ощущения, когда наши глаза встретились.

Оставаясь настороже на случай любого неожиданного движения со стороны противника, я помахал ему правой рукой, как бы приглашая: „Давай, коль ты такой смелый!“ В этот момент враг был позади меня и в состоянии атаковать мой самолет. У него была великолепная возможность сбить меня. Однако, возможно, пилот был серьезно ранен. Перехватив рычаг управления левой рукой, правой он делал жест, как будто молил: „Спаси меня!“

Тщательно пронаблюдав за странными движениями вражеского летчика, я сбавил газ и оказался в хвосте „уалдкэта“. Настало время покончить с вражеским истребителем. Переключив предохранитель на пушке, я снова сблизился и нажал на гашетку пушки.

Мне было видно, как все снаряды разорвались над „уалдкэтом“, который стал разлетаться в воздухе на кусочки. Вражеский истребитель пошел вниз в восточном направлении. Далеко внизу я разглядел парашют, но потом потерял его из виду, пока он спускался над Лунга к берегу.

Потом, перебирая в памяти детали этой ожесточенной схватки, я подумал, что поступил безжалостно, уничтожив этот „уалдкэт“. Но в то время, видя, как вражеский летчик жестоко избивал моих ребят, я был так возбужден, что думал только о том, как нанести врагу смертельный удар. Если пилот погиб, мне хотелось бы рассказать его семье, как здорово он дрался.

Как только бой закончился, я обнаружил, что лечу на высоте, которая значительно меньше, чем надо для безопасности. Как можно быстрее я собрал в одном месте пилотов своей группы. Когда мы оказались рядом друг с другом, я стянул с лица маску, чтобы дать опознать себя. Мои коллеги были вне себя от радости, что я оказался цел и невредим.

Но как только мы взобрались группой на высоту 15 тысяч футов над облачным слоем, как вокруг нас снова закипели трассы пуль. Они исходили слева и сзади от нас. Один из этих кусков металла пробил мою кабину и оставил после себя отверстие размером с кулак в фонаре как раз за моей головой. Это было так близко!

Вероятно, при нашем наборе высоты за нами следовал двухместный пикирующий бомбардировщик „Дуглас SBD“. Прячась в облаках, он ринулся в атаку, как только мы оказались выше верхней кромки облаков. Мы быстро рванулись вверх и развернулись для атаки на „дуглас“ слева и сверху. После первого же попадания в него пикирующий бомбардировщик стал терять управление.

Мы перестроились и продолжили полет к району основных боевых действий. Примерно в шести милях впереди нас, над тем местом, где должен находиться Тулаги, я заметил группу из восьми вражеских самолетов. До этого мое исключительно зоркое зрение всегда очень помогало, позволяя различать детали вражеских самолетов задолго до того, как они успевали опознать нас.

„Вражеские самолеты!“ – предупредил я своих пилотов. Я мог утверждать, что это самолеты противника, по строю, который они держали: две группы по четыре самолета каждая и держатся высоты около 18 тысяч футов.

Если бы вражеская группа знала о нашем присутствии, они бы немедленно развернулись и бросились в атаку, пользуясь преимуществом своей большей высоты. Но похоже на то, что они не заметили, как наши истребители приближались к ним снизу и сзади. „Если они намерены сражаться, – подумал я, – они обязаны рассыпаться, сломать строй“. Но нет – они уменьшали расстояние между друг другом! Они даже не знали, что мы приближаемся к ним – ведь это прекрасный шанс дать им по голове!

Если я сумею сбить в одной атаке по два самолета в каждой группе, захватив их врасплох сзади и снизу, тогда смогу взять на себя половину оставшихся. А мои ребята позаботятся об остальных.

Я дал максимальный газ и набрал самую большую скорость. Не важно, что остальные Зеро остались позади. Скорость в бою имеет первостепенную важность, и я не мог себе позволить упустить этот шанс.

Для этого была веская причина. В трех разных случаях я внезапно атаковал противника, нанося удар снизу и сзади, и ухитрялся сбивать по крайней мере два самолета в каждой атаке. В первый раз это произошло над Сурабаей, когда я сбил два голландских самолета, в то время как второй и третий имели место над Порт-Морсби. Сегодня попробую применить тот же прием.

Расстояние между моим и вражескими самолетами неуклонно уменьшалось: 1700 футов, 1300 футов, тысяча футов. Как только я оказался в пределах тысячи футов, я уже различал каждый самолет до деталей. И тут я понял, что попал в ловушку!

До самого последнего момента я считал, что вражеские самолеты – это истребители. Но нет! Это были торпедоносцы „TBF“. Неудивительно, что они заранее сократили расстояние между собой, они заметили наши истребители и сблизились для защиты.