— Нас в этом ФСБ убеждает, — уклончиво ответил майор Арцегов. — У нас все данные только от них. Сами мы расследования вести права не имеем — не наделены следственными полномочиями и потому опираемся лишь на данные смежников.

— Но гарантия какая-то есть?

— Есть. Есть данные перехвата телефонных разговоров.

— И снова хотят напасть на машину? Уже вроде бы должны убедиться, что это не так просто. Машины бронированные, личный состав хорошо обучен…

— Нападение на машину — это только один из вариантов. Есть еще два.

— Сам Сбербанк и…

— Так точно. Сам Сбербанк и место выдачи денег.

— Да… Большие суммы сильно кому-то покоя не дают.

Расул Рамазанович подвел нас к длиннобазной «Ниве», которая, в отличие от гражданского оригинала, имела не пять, а только три дверцы — две спереди и одну сзади. Цвет машины — очень светло-коричневый или очень темно-желтый. Точнее его охарактеризовать было сложно. Только привычная надпись «Инкассация» на зеленой продольной полосе поддавалась точному описанию.

— Вот машина, на которой вы поедете. В багажнике установлен сейф, где будут храниться деньги. Сейф с несколькими степенями защиты. Два кодовых замка, ключевой замок, электронный замок. В случае троекратного неправильного набора кода включается внутренний элемент самоуничтожения содержимого. Но это крайняя мера. Такая ситуация может возникнуть только в случае уничтожения всей бригады инкассаторов.

— Количество бойцов в бригаде? — спросил я.

— У нас не бойцы, у нас инкассаторы. Обычно в машине, не считая водителя, едут два человека. Рядом с водителем сидит сборщик денег. Он забирает суммы на объектах и приносит их в машину. Позади водителя во втором ряду, как правило, сидит старший инкассатор — бригадир. Когда перевозке подлежат большие суммы, с бригадой едет еще один человек, инкассатор-охранник. Он сопровождает сборщика денег до точки получения денег и обратно. Покидать машину разрешается только сборщику денег и охраннику. Остальные — водитель и старший инкассатор — должны сидеть на месте. В этот раз перевозке подлежит крупная сумма. То есть наличие охранника обязательно. Значит, у нас в данном случае будет только два места. Одно на заднем сиденье и одно на полу между рядами сидений.

— Вместо охранника необходимо взять сержанта спецназа, — категорично заявил майор Арцегов. — Так охрана будет более серьезная.

— В принципе это возможно, — согласился Адилов. — Небольшое нарушение правил здесь присутствует, тем более само понятие «большие суммы» довольно обтекаемо. А в приказе точные значения не указаны. Для кого-то большой суммой может оказаться сто рублей, для кого-то и сто миллионов — пустяк. Пожалуй, с этим я соглашусь, если Управление ФСБ даст добро. Они же нас контролируют.

Я увидел, как наш начальник штаба вытащил трубку, и понял, что он собрался звонить подполковнику Соликамскому. И потому поторопился сказать:

— А я должен заменить старшего инкассатора.

— А вот это никак невозможно, — невозмутимо, всем своим равнодушным видом показывая, что такая тема даже не подлежит обсуждению, произнес Расул Рамазанович.

— Товарищ майор, разрешите на два слова… — я взял Александра Георгиевича под локоть и чуть не силой отвел в сторону.

— Что еще надумал, старлей? — сердито спросил майор, которому я помешал позвонить.

— Необходимо две машины запустить. Одну настоящую, чтобы следом за нами ехала. Не совсем следом, а километров на пять позади. И одну со спецназом. Договоритесь с Соликамским. Он на это согласится.

— Откуда такая уверенность в согласии подполковника?

— Он сильно за честь своего мундира волнуется. Он уверен, что банда нападет на администрацию. А все наши заботы для него — пустяк. И ради чести своего мундира он нам пустышку с удовольствием подбросит, чтобы потом иметь возможность над нами посмеяться.

— Пожалуй, дело говоришь… — согласился Арцегов и энергично начал набирать номер старшего следователя. Но для разговора отошел еще дальше.

Я тем временем вернулся к инкассаторскому автомобилю. Расул Рамазанович распахнул дверцу, чтобы показать мне внутренности. Внутри вся машина была обшита ковролином, скрывающим броню. На заднее сиденье можно было сесть, только сдвинув вперед переднее пассажирское. Обычная посадка для всех трехдверных машин.

— А это зачем? — показал я на грубую стальную задвижку в двери. Спросил, но сам уже понял. Тем не менее выслушал, что Адилов мне объяснил:

— Хотя у всех машин шины из пуленепробиваемой резины с возможностью езды даже с пробитым колесом, все же допускается возможность остановки транспорта или блокировки машины. Тогда загорается белый проблесковый маячок на крыше — сигнал о нападении, а изнутри блокируются все двери. В дополнение поставлена ручная блокировка. Даже если бандиты сумеют открыть замок, предположим, у них есть набор ключей, попасть внутрь все равно они не смогут. Задвижки надежные.

— А это что такое? — показал я на небольшой прямоугольный вырез под смотровым стеклом.

— Скрытая бойница. Снаружи только тонкий слой автомобильного корпуса. Это место не бронировано. Просто вставляешь ствол и стреляешь, если кто приблизится.

В смотровом стекле передних дверей было по настоящей круглой бойнице, каждая из которых прикрывалась снаружи и изнутри круглыми бронированными лепестками. Поднять лепестки можно было только одновременно и только изнутри. Про них я даже спрашивать не стал. Нечто подобное устанавливалось и в бронетранспортерах, и в боевых машинах пехоты. Стрелять через такую бойницу в бронетехнике сложно, хотя там бойница прямоугольная и оставляет место для прицела. Правда, не оптического. Стекло же позволяло и оптический прицел использовать.

— Какова прочность стекол? — продолжил я задавать вопросы.

— Третья степень защиты. Это значит, что стекло выдерживает не только любую автоматную очередь, но даже пулю, выпущенную из снайперской винтовки.

— Осколочную гранату, следовательно, выдержит тем более?

Адилов посмотрел на меня с усмешкой, оценивая мои умственные способности.

— Без проблем. И без сомнения. Мы проводили собственные испытания. Стреляли с расстояния один метр из подствольного гранатомета. И что?

— И что?

— Осколок срикошетил и ранил в подбородок самого стрелка. А стекло только трещинами покрылось.

— Там граната была слабая. А если выстрелят из РПГ-7? Тоже осколочной гранатой.

— Не могу сказать точно. У «РПГ-7» мощные гранаты. Бронебойная пробила бы стекло без проблем. А осколочная… Просто не знаю, не было у нас таких испытаний. Хотя…

— Что?

— Был у нас один неприятный случай с нападением. Давно, правда… Тогда тоже «РПГ-7» применяли. Но сами, видимо, не знали, какой будет результат, сможет ли гранатомет со стеклом справиться, и потому предпочли выстрелить в двигатель. Там все тоже обошлось, двигатель бронирован и защищен полностью, кроме радиатора. Есть машины даже с противоминной защитой, но та, правда, была не из их числа. А с пробитым радиатором еще какое-то время можно ехать. Хотя бы километров пять. Но стрелок у бандитов попался никудышный. Он вместо двигателя попал под машину. И машину взрывной волной завалило набок. Хорошо, рядом боевой вертолет оказался. Среагировал правильно. Обстрелял бандитов и заставил бежать. Да еще половину перебил. А тут и полиция подоспела, добила остальных. В каждой машине есть тройной дублирующийся сигнал — рация, спутник и сотовая связь. Всегда можно сообщить о нападении. Обязательно в каждой машине стоит GPS-трекер. Он передает на базу местонахождение конкретной машины. Если мы получаем тревожный сигнал, мы сразу понимаем, где машина находится, и сообщаем ближайшим к месту представителям силовых структур. Нападения редко случаются. Обычно не чаще двух раз в год и больше в городе. Когда инкассаторы выходят из помещения с деньгами. Бывают потери. Инкассация — дело опасное. Но у нас в тот раз, когда гранатомет применили, без потерь обошлось.