— Что случилось?!

Байрон презрительно пожал плечами:

— Это один из ее обычных фокусов.

Залитую кровью Каролину увезли в Мельбурн-Хаус, где она пролежала весь следующий день совершенно без сил. Единственным человеком, который попытался ее успокоить, оказался Уильям.

— Дорогая, не стоит придавать столько значения встрече на балу. Ты должна успокоиться и вообще лучше уехать в деревню, чтобы подышать свежим воздухом и поездить верхом. Хочешь?

У Каролины появился живой блеск в глазах:

— Да!

— Как только тебе станет легче, мы уедем.

Иначе отнеслась к происшествию на балу леди Мельбурн, на следующее утро она пришла в спальню к невестке и попыталась устроить той выволочку:

— Вы вели себя просто отвратительно! Пустить в ход нож в приличном доме! Ваша демонстрация нелепа, зарезаться десертным ножом!..

Каролина сначала не могла взять в толк, о чем ведет речь свекровь, потом она фыркнула:

— Миледи, если эти бредни рассказал ваш любовник, то он просто глуп! У меня в руках был разбившийся фужер, и убивать Байрона я не собиралась! Он великий поэт, но он ничтожество, неспособное ни любить, ни принять чью-то любовь. Будь он проклят!

Каролина демонстративно отвернулась от свекрови, закрыв глаза.

— Завтра над вами будет потешаться весь Лондон!

— А я уже сегодня потешаюсь над всем Лондоном и в первую очередь над вами, миледи! Поверить в то, что я намеревалась зарезать Байрона или себя десертным ножом, могут только глупцы. Над такими и посмеяться не стыдно!

Она накрылась с головой одеялом, давая понять, что разговаривать дальше не намерена. Леди Мельбурн просто закипела от злости! Это было открытое объявление войны, и теперь Каролине несдобровать.

Если до сих пор сплетни о Каро распространял лорд Мельбурн, то теперь подключилась и леди. Одна из желтых газетенок напечатала фельетон, посвященный выходке Каро на балу, у Уильяма не было сомнений в том, кто оплатил этот пасквиль — кто-то либо по просьбе леди Мельбурн, либо самого Байрона.

К светским сплетням добавились сплетни газетные. Травля Каролины выплеснулась за пределы бальных зал и салонов. И снова единственным ее другом остался Уильям, который не бросил опальную супругу в беде.

Однако Каролина умудрилась выкинуть еще один фокус. Перед отъездом в деревню она под густой вуалью проникла в дом к Байрону и при попустительстве его камердинера Флетчера, который откровенно жалел леди, написала на первом листе только что присланного издателем сборника стихов: «Помни меня!» Ничего больше, но Байрон, обнаружив эти два слова, написанные слишком знакомым и ненавистным ему почерком, тут же разразился стихотворением:

Забыть тебя?..

И мужу своему, и мне

Ты будешь памятна вдвойне.

Была ты неверна ему,

И демоном была ты мне!

Уильям Лэм на такую выходку супруги откровенно обиделся. Ведь она только что обещала уехать в деревню и постараться забыть бывшего любовника. Понятно, что это трудно сделать, но сколько же можно позорить себя и семью?!

Байрону было не до Каролины, у него разгорелся новый роман — с Фрэнсис Вебстер, в котором, как в капле воды, отразилось отношение поэта ко всем женщинам вообще. В это время дела вызвали поэта в Ньюстед, где у него гостила чета Вебстеров. Джеймс Ведерборн лорд Вебстер до такой степени был уверен в добродетелях своей супруги и в том, что Байрон с его хромотой и скандальной известностью никоим образом не способен составить ему конкуренцию, что не придавал значения близости опасного поэта.

Байрона бесила уверенность Вебстера в собственной неотразимости, а также в том, что любая хорошенькая женщина должна быть его законным призом. Поэт писал леди Мельбурн письма, возмущаясь «этим монополистом». Закончилось все плачевно, Байрон влюбил в себя леди Вебстер, которая подчинилась его воле полностью, прекрасно понимая, что ничего хорошего это не принесет.

Но если бы только это! Пытаясь оправдать себя, Байрон писал леди Мельбурн и своим приятелям о том, что просто пожалел леди Вебстер. Довольно скоро этот факт стал всеобщим достоянием в Лондоне. Леди Вебстер могла считать себя опозоренной, а Байрон побаивался вызова на дуэль от ее оскорбленного мужа и стал строить основательные планы бегства за границу вместе с Оксфордами.

Однако и тут его ждало разочарование. Во-первых, леди Оксфорд не собиралась хранить Байрону верность всю жизнь, поиграли, и будет. Во-вторых, слишком долгая связь супруги начала беспокоить самого лорда Оксфорда, и он потребовал прекратить ее. И уж тем более не намеревался брать с собой любовника супруги в длительный вояж, справедливо полагая, что это излишнее попустительство.

А уж когда стало понятно, что поэт проявляет несколько превышающий благоразумные пределы интерес к дочери Оксфордов, охладела к поэту и сама леди Джейн Элизабет.

Байрон, почувствовав это охлаждение, начал беситься. Это стало раздражать леди Оксфорд, которая отнюдь не была влюблена и не собиралась жертвовать ни собственной, ни чьей-либо еще не только жизнью, но и спокойствием ради поэта. Вот теперь Байрон почувствовал, что значит быть если не отвергнутым, то не принятым, почувствовал себя, как он говорил леди Мельбурн, несколько в роли Каролины.

И все же он вознамерился ехать с Оксфордами, если не сразу, то следом, как только получит хоть какие-то деньги за Ньюстед. Такой приверженностью к леди Оксфорд он рисковал потерять верного друга — леди Мельбурн. Почему-то Байрону не приходило в голову, что одной любовнице вовсе не так приятно слушать и читать о страсти поэта к другой. Просто Байрон всегда думал только о себе и считался только с собственными чувствами.

Пожалуй, они поссорились бы, но у леди Мельбурн была другая забота — она твердо вознамерилась разнести сына с Каролиной и прилагала к этому столько усилий, что на обиду на Байрона сил уже не оставалось.

И у Байрона, и у Каролины наступили трудные времена.

Томас Клотон, сделавший заявку на приобретение Ньюстеда, не только не торопился выплачивать деньги, но и признался, что затеял покупку, на которую средств явно недоставало. А время шло, долги росли, к тому времени, когда адвокатам удалось выбить из покупателя хотя бы задаток, который он должен по условиям договора, этих двадцати пяти тысяч фунтов стерлингов уже не хватало на покрытие всех долгов.

И все же Байрон вознамерился потратить последнее на поездку вместе с Оксфордами, решив для начала проводить их в Портсмут. Потому полученное письмо оказалось для него потрясением. Леди Оксфорд сообщала, что они с мужем решили отправиться в путешествие по Средиземному морю без сопровождения, что между ними вновь наладились хорошие отношения и теперь они будут счастливы и родят еще много детей!

Байрон пришел в ужас, его просто бросили, растоптали, ему предпочли другого, причем, по мнению лорда Байрона, вовсе не способного составить конкуренцию. Нет-нет, это все из-за того, что они с леди Джейн давно не виделись, как только она посмотрит в глаза возлюбленному, так все вернется на круги своя… Нужно просто поехать с ними в Портсмут под предлогом проводов! Байрон не замечал, что ведет себя ничуть не лучше Каролины, которую совсем недавно осуждал и провоцировал на глупости.