Убедившись, что из гримерки нет другого выхода, они с Розенталь отошли назад и стали наблюдать за тем, как Хейзелтон при помощи влажной губки смывает светящуюся краску с тела. Слово «скромность» ее личный словарь явно не включал. Надев неприметный наряд, Хейзелтон глубоко вздохнула и направилась к выходу.

– Идем. Я знаю местечко за углом, где можно поговорить в тишине. Рыба с картошкой, работают круглосуточно.

– Настоящая рыба? – заинтригованно спросил Лопе. – Настоящая картошка фри?

Хейзелтон скорчила рожицу.

– Если бы я могла себе позволить предметы роскоши на зарплату учителя, то не работала бы здесь.

Лицо Розенталь выражало сочувствие. А вот ее слова – напротив.

– Если ты попытаешься бежать, я не сломаю тебе другую ногу.

Хейзелтон не ответила, просто повела их наружу через заднюю дверь, за которой начинался подземный переход. Узкий, сжатый со всех сторон темный служебный тоннель походил на бетонный аналог воспаленного горла. Здесь пахло дезинфектантами и мочой крыс-мутантов. Выброшенные предметы, при виде которых родители учеников Хейзелтон сбежали бы прочь от отвращения, усыпали неровный черный пол. Тусклых ламп и нескольких оборванных лент светочувствительной краски хватало только для того, чтобы Лопе и Розенталь могли разглядеть вещи, которых предпочли бы не видеть.

«Еще одна причина, – подумал сержант, – чтобы покинуть эту планету. Человечество превратило слишком большую часть своего мира в сортир».

По мере приближения к улице начали появляться огни и звуки. Впереди, окруженная древними чугунными перилами, показалась отлитая из бетона лестница. Прорычав ругательство, Хейзелтон остановилась. Подогнув правую ногу, она прислонилась к стене и принялась возиться с туфлей из черной искусственной кожи.

– Нужна помощь? – Розенталь нетерпеливо шагнула к женщине.

– Нет, все хорошо, спасибо, – приостановившись, Хейзелтон улыбнулась двум охранникам.

Лопе подумал, что странно видеть такую улыбку в этой тусклой, выцветшей бетонной щели. Она выглядела почти блаженной.

Учительница-стриптизерша посмотрела на него, потом перевела взгляд на Розенталь.

– Я сделала все, что в моих силах. Видит пророк, я сделала все, что могла. Не так уж плохо закончить все таким образом, – она моргнула. – Я не в силах остановить отправку «Завета». Это может получиться у других. Для меня это уже не будет иметь значения. Для вас это уже не будет иметь значения. Вы умрете где-то там. Это неизбежно. Пророк знает. Пророк говорит, но слишком немногие внимают. Они услышат, услышат. Ти-би-ди, – рука Хейзелтон скользнула вниз, к каблуку туфли.

Глаза Лопе расширились. Он схватил сбитую с толку Розенталь и практически швырнул ее к лестнице.

– На пол!

В следующую секунду учительница средних классов Глайнис Хейзелтон с просиявшим, словно у поднимающегося ввысь ангела, лицом повернула каблук правой туфли. Со звуком «ввух» обувь воспламенилась. Подобно вырвавшемуся из лампы огненному джинну, вверх выстрелил шар оранжевого пламени, дочерна опалив стены по обе стороны тоннеля.

Оказавшись чуть позади Розенталь, Лопе чувствовал шеей и головой жар огня и видел сияние сквозь опущенные веки. Огонь пылал жарко, но быстро умер. В переходе нечему было гореть. Не считая грязных кусков выброшенного пластика, прочего мусора и троих людей.

Лопе и Розенталь поднялись на дрожащие ноги и уставились на то, что осталось от Хейзелтон. По большей части ее тело сгорело. Остался только стоящий на коленях пылающий скелет, который резко выделялся на темном фоне. Спустя миг кости начали крошиться. Лопе посмотрел на Розенталь.

– Ты в порядке?

– Ага, – та осмотрела себя и кивнула. – Спасибо. За спасение моей жизни.

– Забудь. Времени все меньше, и я не хотел снова проходить через процесс найма нового сотрудника.

Он повернулся и посмотрел вверх по лестнице. Наверху собралось несколько прохожих, которые оказались достаточно близко, чтобы услышать взрыв или увидеть свечение. Все они глядели вниз, но никто не поинтересовался, все ли в порядке у Лопе и Розенталь.

Выбравшись на улицу, два сотрудника службы безопасности «Завета» вскоре затерялись в вечерней толпе.

– Что там было про пророка, о котором она твердила? – спросила Розенталь.

– Не знаю – пока что, – Лопе напряженно размышлял. – Это заставляет меня задуматься о том, что, может, попытки остановить миссию «Завета» не имеют отношения к корпоративному слиянию, зато связаны с чем-то вне пределов компании. Наши враги не в компании, но при этом привлекают людей изнутри.

Он огляделся. Вокруг обычные люди пытались наслаждаться жизнью в изрядно потрепанном развлекательном районе. Пытались выжить на воздухе, которым порой едва можно было дышать.

– Есть идеи? – поинтересовалась Розенталь.

– Ты уже указала на главное, – Лопе говорил задумчивым голосом. – Нам нужно найти этого пророка.

– Но пророка чего? – неуверенно взглянула на сержанта Розенталь.

– Гибели и мрака. Неудачи «Завета». Наших смертей, – он указал назад. – Мы все умрем «там», сказала она. «Пророк» говорит, что это неизбежно. Но если миссию «Завета» остановить, мы там не умрем, так что это не неизбежность. Довольно путаное пророчество, как по мне.

Розенталь недоумевала не меньше него.

– И что, к дьяволу, такое «ти-би-ди»?

– Не знаю. Если это по-китайски, то компания может оказаться права в своих подозрениях. Хотя до сих пор никто мне ничего не говорил ни про какого пророка, – видя, что Розенталь все еще не понимает, он добавил: – Основная версия – что за всем этим стоит «Дзютоу».

Розенталь сощурилась.

– Концерн «Дзютоу»?

Лопе кивнул, и Розенталь задумалась.

– Я несколько раз участвовала в корпоративных войнах. Агенты компаний будут драться за нанимателя, даже умирать за него, если причины – и оплата – достаточно серьезны, – она с сомнением покачала головой. – Но это первый раз, когда я сталкиваюсь с самоубийцей.

– Я тоже. Не складывается.

Они шагали быстро, и пешеходы перед ними расступались. Прохожие были веселы, и настроены провести хороший вечер независимо от того, что попадалось у них на пути.

Лопе и Розенталь оказались не ближе к разгадке, чем до того, как обнаружили Глайнис Хейзелтон. Появилось даже еще больше непонятного, и у Лопе болела голова. Корабль скоро отправлялся, и у него не было времени на ерунду.

– Как правило, профессионалы из корпораций не кончают с собой, – сказала Розенталь на ходу. – А фанатики – вполне, ради веры.

– В этом случае у нас есть две вещи, которые сходятся, – подтвердил Лопе. – Фанатики и пророк.

– Как это увязывается с концерном «Дзютоу»? По тому, что я о них знаю – признаю, сведений у меня мало, – они занимаются исключительно бизнесом. Не фанатиками.