В день свадьбы я проснулась рано, чтобы поснимать невест в золотых лучах утреннего солнца. Стоял отличный летний денек. Было солнечно и тепло, но не жарко, на небе не было ни облачка, ничто не предвещало дождя. Именно о таком свадебном дне мечтает каждая невеста. Три девчонки – и больше никого. Мы смеялись, наслаждались жизнью и дарили друг другу подарки, надеясь, что они прослужат нам всю жизнь.

После фотосессии мы вернулись в лагерь как раз к тому времени, когда Норме нужно было принимать лекарства. Мы пересеклись с Тимом, который убегал из дома, чтобы успеть подготовить праздничный стол на 120 персон. Мы рассчитали все так, чтобы уход за Нормой и Ринго никак не помешал нашим планам.

Норма заблаговременно подготовила наряд на свадьбу и встала пораньше, чтобы приодеться. Она даже накрасила губы розовым блеском, который берегла для особых случаев. И все же что-то было не так: на ней словно лица не было, ее фирменная улыбка погасла, а вместо нее появилась некая гримаса.

«Сегодня такой прекрасный день, как ты чувствуешь себя?» – спросила я, пытаясь скрыть беспокойство в голосе. Она потупила взгляд и сказала: «Средне». Это было что-то новенькое. За десять месяцев путешествия я ни разу не видела ее расстроенной с тех пор, как мы уехали из Преск-Айла.

Она сказала, что с трудом может дышать и у нее какая-то непонятная боль в животе. Он выглядела напуганной. Неужели этому виной рак? Может, у нее возникли проблемы с сердцем? Или что-то не так с легкими? Понять, в чем дело, было сложно, но перемены были разительными. Она беспокоилась, боялась и, как обычно, не хотела быть обузой для других.

Мой эгоизм не давал мне покоя. «Серьезно? – думала я. – Мы готовились к этому дню несколько месяцев. Сегодня я должна дарить радость своим друзьям. Мы только что пережили болезнь Ринго, а теперь еще и это?» Я устала. Мы все устали.

«Может, она имеет что-то против однополых браков и до сих пор молчала об этом, – подумала я, – может, это смущает ее настолько, что только физическое проявление болезни может помочь ей отгородиться от этой неловкой ситуации? Или она и впрямь нездорова? Она умирает? Как ей помочь?» Нам нужно было поговорить.

«Норма, можно тебя на минутку, – сказала я, – ты имеешь что-то против свадьбы двух женщин?» – «Нет, что ты, я очень рада за них, – ответила она, – просто мне что-то нездоровится сегодня».

Я сказала, что не хочу оставлять ее одну в фургоне на целый день и ночь. Тогда она согласилась пойти с нами, но посидеть дома, пока свадебное торжество будет проходить на улице. Мы обе знали, что это не самое лучшее решение, но – если не считать отмены свадебной церемонии – это был единственный выход. Всего через каких-то шесть часов должны были прозвучать самые главные слова: «Я согласна».

Я помогла Ринго вылезти из фургона по лесенке, которую мы одолжили в лагере, и аккуратно загрузила его в мамин мини-вэн так, чтобы не порвать швы. Затем была очередь Нормы. Я держала ее за руку, пока она спускалась по ступенькам, потом усадила ее в кресло, подвезла к машине, помогла забраться на переднее сиденье и, наконец, загрузила лесенку и инвалидное кресло в багажник. Через десять миль, когда мы добрались до места, я снова достала лестницу и помогла моим пациентам выйти из машины, пока гости прибывали на открытие церемонии.

Торжество проходило под роскошным старым дубом в дальнем углу садового участка Пэтти и Эйприл. Его прочные ветви были украшены цветными витражами, и мы словно очутились в соборе невероятной красоты. Гости длинной вереницей проходили к столам, усаживаясь на тюки сена, укрытые стегаными одеялами. Когда мои подруги прошли по полю и встали рядом со мной под дерево, вокруг царила атмосфера любви и радости. Этот момент казался особенно важным, ведь никто из нас до этого не был на однополых бракосочетаниях.

Гости не прекращали восхищаться свадьбой. Кто-то говорил, что никогда не видел такой честной, интимной и в то же время искренней церемонии, которая так отчетливо подчеркнула особенности характера каждой из невест. «Сегодня мы отмечаем праздник любви», – сказал один из гостей. «Рейми, ты отлично справилась», – похвалил меня другой. Но я была в отчаянье от того, что у Нормы не хватило сил присутствовать на этой прекрасной церемонии, и волновалась, что с ней может случиться что-нибудь серьезное. Мне хотелось собрать всю ее волю в кулак, чтобы она могла сидеть сейчас со всеми под величественным дубом, могла присоединиться к празднованию.

Однако, как мы выяснили позже, у нее начались проблемы с сердцем.

* * *

«Не надо никаких врачей», – повторяла она на следующий день после свадьбы. Дул теплый летний ветерок. Мы сидели на улице около фургона, пытаясь уговорить Норму поехать в больницу. Мы всегда уважали ее желания, но ее здоровье резко ухудшилось, и мы не могли просто закрыть на это глаза. Сами мы прекрасно понимали, когда стоит избегать врачей, а когда необходимо обязательно обратиться к ним, не подвергая свое здоровье ненужному риску. У Нормы опухли голени, и она с трудом дышала. Мы с Тимом заметили, что ее организм плохо справляется с выведением жидкости.

«Возможно, есть какое-нибудь лекарство, которое поможет тебе почувствовать себя лучше», – уговаривала я ее. «Давай хотя бы попробуем выяснить, в чем проблема. Мы не позволим докторам делать с тобой что-то против твоей воли», – пообещали мы. Через три дня после свадебной церемонии она нехотя согласилась.

В местном пункте неотложной помощи нам сообщили, что они не располагают необходимыми лекарствами и оборудованием, чтобы помочь Норме. Нас направили в реанимационное отделение больницы неподалеку от Питсбурга. Пока мы катили Норму в инвалидной коляске по больничному коридору, в моей голове живо всплывали воспоминания о последних днях жизни Лео.

«Когда вы в последний раз были у врача?» – спросила Норму медсестра. Мы с Тимом переглянулись, когда она честно ответила на вопрос. «Вы не посещали врача в течение десяти месяцев?» – сестра посмотрела на нас с укором. В ее голосе звучал упрек, от которого нам стало не по себе. До этих самых пор мы всегда считали, что поступаем правильно, уважая выбор Нормы. Ведь она сама вправе решать, как провести остаток своей жизни.

Днем ранее нашу историю опубликовали на первой полосе крупнейшей газеты Питсбурга «Post-Gazette» под заголовком «Мисс Норма заехала на «пит-стоп» в Питсбург». Разумеется, сотрудники больницы не читали вчерашних газет.

У нее взяли анализ крови и отправили на обследование. Предварительно ей диагностировали «застойную сердечную недостаточность» и «фибрилляцию предсердий». Лечащий врач предложил нам оставить ее на ночь в больнице. Но ни Тим, ни Норма этого не хотели.

Тим умолял врача отказаться от этой идеи: «Я видел, как моя сестра и отец умирали в больнице. Я не хочу такой же участи для своей мамы».

Хрупкая и болезненная Норма подняла глаза на торопливого врача и решительно заявила: «Я здесь не останусь».

«Возможно, сейчас самый подходящий момент обсудить с Нормой ее последние желания перед смертью», – посоветовал нам доктор. В этом вопросе мы с Тимом были на шаг впереди, потому чувствовали себя куда увереннее, чем во время того первого разговора с медсестрой, когда от стыда хотелось провалиться под землю.