Мы оставляем до конца один пункт, может быть, самый существенный в Вашем письме – о раздорах военных властей с местным населением и выборными правительственными (вероятно, представительными. – В.Ц.) органами. Мы опять-таки не будем отрицать случаев таких раздоров, равно как и возможность злоупотреблений. Даже в упорядоченных и упроченных Федерациях бывают столкновения центральной власти с местными властями. В России, где ничто еще не упрочилось и все находится в процессе образования, такие случаи неизбежны. Но почему Вы думаете, что вина здесь лежит только на одной стороне. Местные власти и краевые собрания, неопытные, повинующиеся нередко центробежным силам, руководимые иногда оппозиционно настроенными политическими деятелями, конечно, склонны бывают преувеличивать и свои права, и свои притязания. В общем, все же, между ними и Д.А. установился известный терпимый modus vivendi. Приходится на многое закрывать глаза, многое допускать, чтобы жить с ними в мире и в ладу. В Париже хотят, чтобы у нас не было раздоров. Но не значит ли это, что командование Д.А. должно на все беспрекословно соглашаться и ни против чего не возражать? Ведь возможны проявления недопустимой самостийности и узкой областной замкнутости, не желающей считаться с интересами Единой России. Значит ли это, что мы не должны отстаивать того единства, которое иногда близоруко упускается из вида местными политиками. Мы очень опасаемся, что местные деятели дают в этом отношении в Париж неполные и неточные осведомления.

Тенденциозно освещая факты, представляя в неверном истолковании объединительные задачи Д.А., они ждут за границей поддержки своим сепаратистским стремлениям, что малейшая поддержка их в этом отношении против Д.А. ведет к ущербу для единства русского государства и затрудняет политику объединения. Это, конечно, отнюдь не означает, чтобы следовало поддерживать старый централизм, возврат к которому, как все это прекрасно сознают, немыслим.

В заключение позвольте сказать, что и Добр. Армия и мы все, тесно спаявшиеся с нею, превосходно учитываем усиление демократических тенденций, которое проявляется сейчас на Западе. Но со слов одного очень хорошего наблюдателя Парижской жизни мы знаем также и то, как в стремлении Запада во что бы то ни стало наладить у нас неограниченный демократизм, проявляется непонимание, трафарет, самоуверенная мысль, что те средства, которые удаются здесь на Западе, непременно помогут и в России – плохая педагогика, которая делает нежизнеспособной всякое воспитание по своему образцу. Обстановка, в которой совершается трудное дело государственного строительства в России, имеет свои особенности, которые не могут быть поняты в Париже. Но, если Вы будете отстаивать ту мысль, что для достижения идеала мы боремся с неимоверными трудностями, с недостатком людей, с неподготовленностью масс и с неслыханной расшатанностью всех отношений и партий, Вы окажете русскому делу на Западе неоценимую услугу.

Мы хорошо представляем себе Вашу трудную задачу, и если мы могли бы облегчить ее установлением связи между Вами и Россией, мы были бы счастливы: тогда Вы действительно опирались бы на сведения лиц самой различной политической окраски.

Приехавшие из Константинополя передают невероятные сведения, которые тут неподалеку от нас распространяются о Д. А. Ведется непрерывная злонамеренная агитация против нее, и не одними большевиками, а всеми выбитыми из колеи и оторванными от родной почвы, легкомысленными болтунами и праздными эгоистами, озлобленными доктринерами и отставленными сановниками. Люди, которые связаны с Россией только тем, что здесь случайно находятся их имения и дома, люди, потревоженные в своем спокойствии и думающие только о том, чтобы спастись куда бы то ни было, лишь бы обрести там утраченный покой, люди неудовлетворенного политического честолюбия и неоправданной жизнью политической догматики, – вот те, из кого слагается тот хор голосов, который с обычной для русских людей легкостью критикует и осуждает дело добровольцев и их руководителей, уже второй год, при неимоверно тяжелых условиях полагающих души своя за други своя. Прибавьте сюда тех официальных осведомителей из иностранных генералов, которые потерпели крушение на Юге России и свою тяжкую ответственность сваливают на Д. А. Прибавьте сепаратистов и самостийников всякого рода, в безумном ослеплении подрывающих самые корни русского государства, – и Вы получите ту атмосферу, в которой слагается в Константинополе мнение о Д. А. По словам некоторых лиц, попавших туда впервые, достаточно побыть неделю в этой атмосфере, чтобы быть сбитым с толку: так настойчиво, неизменно, неутомимо плетется здесь злая интрига против Д.А., искусно поддерживаемая большевиками. Можно себе представить, что делается в Париже, где распределяются сейчас жребии земли и куда со всех сторон стеклись русские люди и самой различной политической окраски, и самых различных жизненных положений.

Позвольте же надеяться, глубокоуважаемый князь, что и преступная агитация против Д.А., и легкомысленная критика ее найдут с Вашей стороны достойную отповедь.

ГА РФ. Ф. 5913. Оп. 1. Д. 584. Лл. 7–9 об.

Белевский (Белорусов) – Правлению Всероссийского Национального Центра

10 марта 1919 г.

Дорогие друзья.

Позвольте мне прежде всего отдать Вам отчет о моей работе на Востоке. Начнем с «Отечественных Ведомостей». Первые 9 номеров вышли в Уфе. Затем мы перенесли издание в Екатеринбург. Комплект газет для ознакомления с ее направлением и вообще с Сибирскими делами прилагаю. Вследствие отвратительного состояния типографического дела тираж не поднимается выше 15 тысяч; из них две с половиной тысячи высылается бесплатно на фронт. Мелкий тираж уравновешивается отчасти тем, что вся Сибирская пресса нас постоянно перепечатывает и цитирует. Рос. Телегр. Агентство систематически передает своим подписчикам содержание наших статей. Американское бюро печати несколько раз передавало в Америку по телеграфу полный текст наших передовых по вопросам иностранный политики. Консулы несколько раз затребовали у нас комплекты газеты для отсылки своим правительствам. Нас много раз извещали, что в Омске к нашему голосу прислушиваются внимательно. Наконец, мы единственная газета, которую в январе, без всякого ходатайства с нашей стороны притом, освободили от предварительной цензуры. Полагаю, что несмотря на все недостатки «Отечественных Ведомостей», обусловленные недостатком литературных сил, мы играем некоторую положительную роль. В коммерческом отношении газета стоит удовлетворительно, и к 1 февраля баланс ее сведен с прибылью в 3 тысячи рублей. Из этого, конечно, не следует, что деньги, привезенные мною сюда, не расходуются. Напротив, расходуются они довольно быстро, во-первых, на поддержку предприятий, имеющих национальное значение, на издание листовок для фронта и т. д.; Вместе с расходами, связанными с передвижением сюда редакции и контроля также с обеспечением наших семей и настоящей командировкой, у меня налицо осталась только половина полученной мной суммы.

Кроме газеты, я в течение всего этого времени был занят образованием «единого фронта» всех государственно мыслящих элементов в форме «Национального Союза», декларации, плакаты и кое-какую литературу которого одновременно с этим посылаю. В настоящее время отделы «Национального Союза» существуют в Екатеринбурге, Перми, Шадринске, Тагиле, Омске, Ново-Николаевске, Семипалатинске, Барнауле. Число членов растет, деятельность расширяется. В Екатеринбурге Национальный Союз занят пропагандой, культурно-просветительной работой. (Дом юношества, издательство.) Кроме того, он обслуживает фронт и тыл армий, работая в тесной связи со штабом. Но так как среди кадетов и различных организаций довольно остро сказывается партийный интерес и желание сохранять свое лицо и свое влияние, то мы пришли к убеждению, что широкое объединение государственно-мыслящих сил будет достигнуто лучше и полнее не в форме Национального Союза, управляющего другими организациями, а в форме блока, их объединяющего.