Шагнув на танцпол, Оля положила руки на плечи Андрея и «приступила к делу»:

– Ты ведешь себя недопустимо. Не важно, какие у вас с Полиной отношения, но…

– Больше не буду, – сразу сдался он и улыбнулся.

– Она очень хорошая, очень, и если бывает излишне эмоциональна и в чем-то легкомысленна, то это еще не значит, что ее душа не болит. Как вам не стыдно, Андрей?

– Давай уж на «ты», – потянул он время.

– Танцуя со Светой, ты вел себя, как… как…

– Как холодный и неприступный мужчина, не забывающий ни на секунду, что он женат, – иронизируя, продолжил Андрей.

– Нет, как кобель, – припечатала Оля.

– Ладно, признаю.

– И я хотела предупредить вас… тебя… что если подобное поведение не прекратится, я…

– Ты пожалуешься отцу.

– Да.

– Ябеда, – бросил Андрей. – А вообще, у вас изумительная семья. Каждый считает своим долгом меня шантажировать. – Он наклонил голову набок и заглянул в карие глаза Ольги. – Мы разберемся сами, поверь мне.

– Но если обидишь…

– Я понял.

«Как Шурыгин с ними живет, ну как?! Самая настоящая мафия!»

К двенадцати настроение Полины изменилось, она стала громче смеяться, клониться то к Кате, то к Максу, называла Свету «милочкой» и через каждую минуту многообещающе поглядывала на Андрея. «Милочка» фыркала, поджимала губы, но явно проигрывала в словесной битве. Бросив на прощание Андрею: «Ну ты и влип», – она, пытаясь сохранить достоинство, уплыла к толпе разгулявшейся молодежи, ни разу не оглянувшись.

– Извини, если была резка с твоей подружкой, но ты же знаешь, дорогой, как я ревнива… разве я могу тебя делить с кем-нибудь еще… Мне кажется, все женщины мира мечтают только о тебе, и я… я должна быть на страже. Нет, дорогой, тебе-то я доверяю, но они такие настойчивые, а ты такой добрый…

Вывернув все наизнанку, Полина вновь взлетела на пик уверенности, и уколы ревности для нее стали почти незаметными. Несмотря на выпитое мартини, она прекрасно себя чувствовала и ничуть не была пьяна. Но старалась, изображала…

Поднявшись, качнувшись, она строго посмотрела на Макса и сказала:

– Доверяю тебе самое ценное, что у меня есть, – сестер. Вези их осторожно и душевно. – Затем повернулась к Оле и Кате и громко добавила: – Девочки, если этот жук позволит себе лишнее – звоните.

Макс негодующе вспыхнул, но решил промолчать, боясь «получить еще больше кренделей».

Полина выбралась из-за стола и нарочно повисла на плече Андрея, демонстрируя свою «беззащитность».

– Мы можем поехать с тобой, – предложила Оля и тут же осеклась, заметив в глазах старшей сестры пляшущих чертиков. Она притворяется… значит, так надо. – Катя, пойдем, папа звонил уже три раза.

До машины Полина старательно ковыляла, в машине – «спала», около подъезда похихикала и обмякла.

«Плохая из тебя актриса», – подумал Андрей, раскусив игру. Приободрив себя фразой «своя ноша не тянет», он подхватил драгоценную жену на руки и бодро дошел до лифта. Похоже, его решили испытать на физическую выносливость и моральную устойчивость. Ну, если бы Полина была покрупнее раза в два, то он бы и попыхтел, а так – не тяжело. А мораль… мораль – штука относительная…

– Дорогая, мы почти дома.

– Э-э-э… это хорошо, дорогой.

Он нажал кнопку и прислушался, какой из двух лифтов откликнется на призыв. Тишина. Ни тот ни другой даже не дернулись. Нажав еще раз кнопку, Андрей покосился на Полину, которая «висела» на его плече (рука на ее талии, и в душе ворочается приятное чувство удовлетворения…).

– Дорогая, похоже, нам придется добираться по ступенькам.

Полина улыбнулась, подняла голову, заглянула в его глаза и, «сожалея», протянула:

– Сама я… не смогу…

Не слишком церемонясь, Андрей наклонился вперед, перекинул ее через плечо, точно банное полотенце, выпрямился и зашагал к лестничному пролету.

Своя ноша не тянет? Ответ на этот вопрос он узнает, добравшись до седьмого этажа.

Болтаться вниз головой Полине было неудобно, вот уж можно порадоваться тому, что в клубе она мало ела. А то ужин бы точно выскочил наружу. Но даже в таком положении на душе удивительно хорошо, еще бы Андрей нагло не поглаживал ее ногу… Или именно поэтому хорошо?

* * *

– Ты где пропадаешь? То появляешься нежданно-негаданно, то не дозвонишься до тебя. – Петр Петрович негодовал. – Девочек нет… Где мои девочки? Оля сказала, что они поехали в клуб, и я ей верю, но…

Егор неторопливо переложил трубку в другую руку, прислонился спиной к фонарному столбу и скользнул взглядом вверх – к окнам квартиры Андрея. Темно, не поднялись еще…

– …ты что-нибудь знаешь об этом? С чего вдруг у моих дочерей случился острый приступ дружбы? Раньше они не проводили свободное время вместе. И Оля… ее вообще в клуб не затащишь…

– Не волнуйтесь, – перебил эмоциональную речь Шурыгина Егор. – Оля и Катя вернутся минут через пять.

– А Полина?

– А у Полины есть муж, который сейчас, скорее всего, проклиная всех лифтеров, вместе взятых, несет ее на крыльях любви на седьмой этаж.

– Ты не мог бы выражаться яснее? – голос Петра Петровича стал ровнее, даже мелькнул оттенок любопытства.

– Лифт не работает… почему-то. – Егор улыбнулся, продолжая смотреть на окна.

– Ладно, прощаюсь, девочки приехали… Ты только ни на кого не отвлекайся. И-и-и… Полина как там?

– Выглядит счастливой, – ответил Егор.

В трубке раздалось деловое «угу», а затем Петр Петрович серьезно спросил:

– То есть внука ты мне гарантируешь?

– Ну, у вас есть две свободные привлекательные дочери, можем поговорить об этом… – ответил Егор и замер, ожидая бурю гнева, взрыв эмоций.

Петр Петрович шутку понял не сразу: он помолчал немного, а затем рявкнул так, что в ухе зазвенело:

– Кречетов, иди к черту!!!

Егор засмеялся и прервал разговор. На седьмом этаже через секунду вспыхнул свет.

– Дошли, – тихо произнес Егор и направился к своей машине.

* * *

Андрей положил ее на кровать, скользнул взглядом по фигуре, вернулся к губам, вспомнил их вкус…

– Полина, – позвал он, присаживаясь рядом.

Она не открыла глаз, но на всякий случай пробормотала нечто нечленораздельное, и этот бубнеж для Андрея имел только одно значение: «Дорогой, я как будто тебя слышу и как будто не могу отвечать, я как будто слишком много выпила».

Насколько она зайдет в своей игре, когда остановится?

– Я, пожалуй, тебя переодену, спать в платье не слишком удобно.