Суета в атриуме нарастала. Можно было подумать, что ожидается прибытие какого-нибудь «монарха». Здесь, в Азии, любой повод хорош, из всего раздуют событие мирового масштаба.

Том не удивился бы, если бы и алую ленточку натянули для парадного перерезания золотыми ножницами.

Том в который раз процеживал толпу взглядом, взвешивая варианты. Контакт с Моникой де Рейзон — не проблема. Убедить ее провести дополнительные испытания — тоже опция в пределах разумного. А вот время… Контакт с госпожой де Рейзон до презентации. Убедить ее провести испытания до начала поставок…

— Предчувствия меня не радуют, — проворчал он. Не радовало и самочувствие. Ощущал он себя сношенной подошвой. Голова раскалывалась, глаза болели.

— Сам-то ты выдюжишь? — озабоченно спросила Кара. — Вид у тебя ужасный, несмотря на все твои заверения.

— Ну, устал. Ну, толком не отдохнул. Только и всего. Разделаемся с этим — отосплюсь!

— Может, и не отоспишься.

— Ты о чем?

— Все о тех же снах. Они — реальность. И ты не отдыхаешь, потому что, когда спишь здесь…

— …не сплю там. Понимаю.

— Подумай над этим. Ты устаешь и там и тут. Ты только что заснул на склоне холма, размышляя о высоких чувствах и любовных шашнях.

— Размышляя о том, как вернуться в черный лес по велению сестрицы любимой.

У входа раздался какой-то шум. Том увидел, что с багажной тележки свалились чемоданы какого-то постояльца, и несколько коридорных бросились устранять непорядок.

— Да, Кара, я и там такой же уставший, истрепанный. Все время в сон клонит. Но… Пожалуй, это чуть ли не единственное, что объединяет. Все остальное по-разному. Одежда разная. По-разному говорю.

— Как ты там говоришь?

— Ну, примерно как и они. Такой, знаешь ли, красноречивый становлюсь… Романтично изъясняюсь, высоким штилем. Как сто лет назад.

Кара ухмыльнулась.

— Очаровательно.

— Тебе бы понравилось.

— Ох, брат…

Том почувствовал румянец на своем лице.

— Толком я этого, наверное, не выражу, но там все иначе.

— Ясно. Но главное, что ты так долго не протянешь. Ты выдохся, ты нервничаешь, потеешь, ногти жуешь. Тебе надо отдохнуть.

Том вытащил палец изо рта.

— Попробуй не вспотей. Климат!

— Но здесь-то, внутри, кондиционеры работают.

Пожалуй, впервые Том задумался всерьез о своем состоянии. Что, если Кара права, если он фактически вообще лишен сна? Он задумчиво запустил руку в волосы, якобы чтобы привести их в порядок. Впрочем, прическа его в этом не нуждалась, ибо представляла собою авангардную скирду, над которой Кара иной раз привычно потешалась. Ансамбль удачно дополняли поношенные джинсы «Лаки» и черная футболка, по настоянию Кары заправленная в штаны — для данного торжественного случая. На футболке серо-молочные шизоидные буквы выплясывали шизоидную мудрость:

УШЕЛ НА ПОИСКИ СЕБЯ.

ВЕРНУСЬ РАНЬШЕ СЕБЯ — ПУСТЬ ПОДОЖДУТ

— Может, я и дрыхну. Просто мозг работает и во сне, поэтому хрен отдохнешь.

Толпа в атриуме всколыхнулась, заволновалась, туда хлынули люди из кафе и из фойе. Том вскочил, опрокинув стул.

— Вот она!

— Том, Том! Спокойно. Спокойствие и собранность, — напомнила Кара.

Он спокойно и сдержанно поправил стул и рванулся ко входу. Кара понеслась за ним, пытаясь сдержать его порыв.

— Степеннее, степеннее!

Но он не остепенился.

Дверь открылась, вошли два крепыша в черном. Предплечья их украшала таиландская татуировка «сак». В Таиланде чаще всего встретишь две разновидности татуировки: узоры «хом» взывают к силам любви, тогда как «сак» помогает устоять против смерти. «Сак» предпочитают люди опасных профессий, к примеру, охранники. Том, в общем-то, не имел ничего против охраны. Ведь не собирался же он нападать на бедную женщину. Двое в черном окинули помещение цепкими взглядами.

Два красных шнура, натянутых между отполированными латунными подставками, маркировали импровизированный проход к атриуму. Крепкие парни в черном блокировали пространство между крайними подставками и входом, перегородили руками проход и впустили охраняемый объект.

Дама с лицом решительным и уверенным вошла в фойе походкой столь же решительной и уверенной. Шаг печатали дорогого вида темно-синие туфли на каблуках, голые ноги безо всяких колготок, икры скульптурные. Юбка и пиджак того же «военно-морского» темно-синего, белая шелковая блузка, золотое ожерелье с подвеской, изображающей нечто среднее между акулой, дельфином и морским змеем. Темно-голубые глаза и темные, до плеч волосы. Совершенный ансамбль.

Моника де Рейзон!

— Ну и ну, — только и пробормотала Кара.

Засверкали вспышки. Большинство народу уже оккупировало атриум, где среди цветущих зарослей экзотических пальм соорудили имевшийся для подобных случаев сборный подиум. Моника помещению внимания почти не уделила, а сразу зашагала к атриуму.

Том рванулся к красному шнуру.

— Прошу прощения! Мадам!

Никто его не услышал. А ходок из нее неплохой!

Том перешел на бег.

— Извините!

— Том, не ори! — напутствовала его Кара.

Моника и ее охрана не слышали или не обращали внимания. За шефиней и охранниками по проходу гордо шествовали сотрудники фирмы.

— Мадам, вы оглохли?

Первыми головы в его сторону повернули двое с грозными татуировками. За ними — неторопливо — Моника, мгновенно оглядевшая рвущегося к ней американца в потертых джинсах и помятой черной футболке. Оглядела свысока, не проявив никакого почтения к нему и к великой державе, им представляемой. Таким же взглядом она могла смерить бродячую шавку, задравшую лапу возле тротуарной тумбы.

Том взбеленился.

— Я из Центра контроля заболеваний! — заорал он. — Я потерял чемоданы и остался без костюмов! Я должен переговорить с вами до вашего выступления!

Моника остановилась. Охранники замерли по обе стороны от нее с видом доберманов, жаждущих сигнала хозяйки, чтобы разорвать в клочья нагло тявкающую шавку. Моника, похоже, увлеклась прочтением прыгающих по груди Тома шизофренических букв идиотической надписи. Надо еще было напялить футболку задом наперед или наизнанку. Кара подскочила к брату.

— Мой ассистент, Кара Хантер! А меня зовут Томас.

Он сделал еще один шаг, и ближайший к нему охранник зеркально повторил его движение.

— Всего минуту!

— Минутой не располагаю, — совершенно спокойно просветила его Моника на языке Шекспира и Би-би-си, с легким французским акцентом.