– По-моему, я читала эту историю, – припомнила Николь. – Сказка о короле, который задал волшебному дереву вопрос и полез на него за ответом, но каждая ветка просто срасталась с новым деревом, и король лез всё выше и выше, пока не забрался слишком высоко, и там его спалило солнце…

– Вот видишь, Анадиль, это просто хитрость такая, чтобы нас с толку сбить, – назидательно сказала своей подруге Эстер. – Впрочем, если вам с Дот хочется пойти искать эти самые волшебные деревья, флаг вам в руку. Я и одна могу отправиться в Школу, чтобы найти заклинание, которое действительно нас спасёт.

Уверенность, с которой говорила всё это Эстер, развеяла сомнения Агаты.

– А не сможем ли мы добраться из Бладбрука до Школы на Цветочном метро? – отработала назад Анадиль, соглашаясь со своей татуированной подругой. – Я понимаю, на станциях фейс-контроль и всё такое прочее, но можно было бы прикинуться, что мы дочери Дот, а она наша мама. И поди тогда узнай нас!

Услышав про маму и дочерей, Дот снова разрыдалась.

Тем временем Гиневра говорила, обняв Николь:

– Жан-Жоли всего в нескольких километрах отсюда к северу. Мы доберёмся туда уже к рассвету. Добиться приёма у королевы будет сложнее, её королевство охраняют рыцари Ордена одиннадцати. Суровые ребята.

– Но они же мужчины, верно? Значит, две женщины уж как-нибудь найдут способ мимо них просочиться… – сказала первокурсница.

– Я с вами пойду, – решительно объявил Хорт.

Николь задумалась.

– Не хочешь, да? – спросил её он.

– Хочу, хочу, конечно же. Просто парень может помешать нашим планам…

– Парень? Я не парень, я твой бойфренд! – возмутился Хорт. – Пусть ты не позволяешь мне смотреть на мою родственную душу, на Софи, но и просто вот так взять и отшвырнуть меня как смятую бумажку от конфеты ты тоже не можешь!

– О? А я думала, это мы с тобой родственные души, – холодно заметила Николь.

Хорт растерянно заморгал, понял, какую глупость он сморозил.

– Останешься здесь, со мной, приятель, – хлопнул его по плечу Тедрос. – Твой талант вервольфа нам очень даже пригодиться может.

– Мог бы и каким-нибудь собственным талантом обзавестись, между прочим, – проворчал Хорт, но Тедрос его уже не слушал, выпроваживал остальных за дверь.

– Сообщайте обо всём сразу же, как только сможете, – поторапливал он. – Помните, чем скорее мы пройдём первый тест, тем скорее сможем убить Змея.

Ведьмы, Николь и Гиневра ушли не прощаясь. Николь, выходя последней, с грохотом захлопнула за собой дверь.

Теперь они остались одни – Агата, её принц и вервольф.

В заражённой призраками комнате.

И с заколдованным ребёнком на руках.

– Я всё испортил, да? – пробормотал Хорт, печально глядя вслед Николь.

Тедрос ничего не стал ему отвечать, обнял за плечо Агату и вместе с ней уставился на Мерлина, который вдруг прекратил гукать и пускать слюни, а взгляд его сделался пристальным и спокойным.

– Как ему удалось так долго оставаться живым в той пещере? – задумчиво произнёс Тедрос.

– Он проголодался, наверное, – заметил пристроившийся рядом с принцем Хорт. – А чем мы его кормить-то будем?

Оба парня дружно повернули головы к Агате.

– А на меня-то вы что уставились? – фыркнула она.

Младенец забулькал. Его няньки присмотрелись и увидели, что Мерлин сосёт край своей шляпы, из которого волшебным образом сочится молоко.

– Чудо-ребёнок, ничего не скажешь, – восхищённо покачал головой Тедрос.

Напившись молока, Мерлин завозился, начал тянуть свои пухлые ручки к Агате.

– По-моему, срыгнуть хочет, – заметил Хорт.

– Иди ко мне, мой маленький, – проворковала Агата, потянувшись за малышом.

Но Тедрос опередил её, сам взял и осторожно прижал к своей груди маленького Мерлина, нежно похлопал его по спинке.

– Привет, М, – прошептал он.

Малыш деликатно срыгнул, обхватил одной своей крохотной ладошкой большой палец Тедроса, другой ладошкой – большой палец Агаты. Принц и принцесса невольно улыбнулись.

– А я думал, что вы сначала поженитесь и только потом ребёнка заведёте, – кисло усмехнулся Хорт. – Но у вас, похоже, всё не как у всех.

Агата стрельнула в него глазами.

– Хвала небесам, что я никогда не был всегдашником, – пробурчал Хорт. – У них чувства юмора не больше, чем у кирпича.

– Мама, – сказал Мерлин и потянулся к Агате.

– Ты ему больше нравишься, – сказал Тедрос, передавая ребёнка своей принцессе. Агата протянула руки, чтобы принять малыша, но…

Но он исчез.

Всё исчезло.

Агата была теперь в Селестиуме, и со всех сторон её окружало лиловое звёздное небо.

И был сидевший рядом с ней на облаке бородатый человек, к которому вернулся его истинный возраст.

– Мерлин? – удивлённо спросила Агата.

Но старый волшебник смотрел не на неё, а куда-то выше, на небо, на звёзды, которые перестраивались, складывались в узор, который узнала Агата. В узор, который она видела совсем недавно…

– Думай, как я, – сказал волшебник, повернувшись к ней.

А затем исчез.

И Селестиум вместе с ним.

Агата вновь оказалась на постоялом дворе, в грязной полутёмной комнате, рядом со своим принцем и с ребёнком на руках.

Крошка-волшебник внимательно посмотрел на неё и загадочно улыбнулся.

«Ты сделал это», – подумала Агата.

Мерлин улыбнулся ещё шире.

– В чём дело? – спросил Тедрос, которого смутило долгое молчание Агаты.

Было совершенно очевидно, что ни принц, ни Хорт никуда не переносились, ни в каком Селестиуме не были и не видели того, что видела она.

Принцесса поспешно зажгла свой палец. Провела им в воздухе, рисуя золотыми искрами узор, который явился ей на стойке в «Стреле Марианны», а буквально минуту назад снова, уже в Селестиуме. Этот узор был ключом, и оба они – Робин Гуд и Мерлин – хотели, чтобы она его увидела…

– Вот, – сказала она, повернувшись к парням. – Что это?

Хорт и Тедрос переглянулись.

– Герб с гусями на нём… – задумался Хорт. – Путси?

– Путси, точно Путси, – согласился Тедрос и спросил, повернувшись к Агате: – А в чём, собственно?..

Агата не ответила, она смотрела на младенца, а тот смотрел на неё.